Академик шалимов биография. Первую операцию александр шалимов провел в глухой деревне

Алекса́ндр Алексе́евич Шали́мов (20 января , Введенка, Задонский район , Липецкая область , РСФСР - 28 февраля , Киев , Украина) - хирург , один из основателей украинской хирургической школы.

Был членом международного союза хирургов, Ассоциаций хирургов Австрии , Германии , России , Украины . Действительный член Академии медицинских наук Украины и Нью-Йоркской академии наук. Организовал Киевский научно - исследовательский институт клинической и экспериментальной хирургии НАМН Украины (сейчас ГУ "Национальный институт хирургии и трансплантологии имени А.А.Шалимова" НАМН Украины]] (после его смерти институту было присвоено его имя). Почётный доктор Львовского медицинского университета .

Биография

Родился в семье простых крестьян, где было 14 детей.

Окончив 5 классов школы и рабочий факультет при , в - - учился на лечебном факультете этого вуза, по окончании которого был направлен хирургом в Читинскую область . Там Шалимов получил большой опыт в хирургии, поскольку занимался оперированием раненых.

Похоронен на Байковом кладбище, (участок 52а), в Киеве .

Семья

• Отец - Алексей Иванович ( -).
• Мать - Ксения Алексеевна ( -).
• Жена - Сусанна Николаевна (род. ).
• Дети - сыновья Сергей (род. ) и Виктор (род. ).

Награды и заслуги

Напишите отзыв о статье "Шалимов, Александр Алексеевич"

Примечания

Ссылки

Сайт «Герои Страны ».

• (укр.)
• (укр.)
• (укр.)
• (укр.)
• (рус.)

Отрывок, характеризующий Шалимов, Александр Алексеевич

– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.

В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.

20 января 1918 - 28 февраля 2006

хирург, один из основателей украинской хирургической школы

Доктор медицинских наук (1958), профессор (1961), действительный член АН УССР (с 1978), действительный член Академии медицинских наук Украины (с 1993 года). Герой Социалистического Труда, Герой Украины.

Был членом международного союза хирургов, Ассоциаций хирургов Австрии , Германии , России , Украины . Действительный член Академии медицинских наук Украины и Нью-Йоркской академии наук. Избирался почетным директором Института клинической и экспериментальной хирургии НАН Украины (после его смерти институту было присвоено его имя). Почётный доктор Львовского медицинского университета.

Биография

Родился в семье простых крестьян, где было 14 детей.

Окончив 5 классов школы и рабочий факультет при Кубанском медицинском институте, в 1936-1941 - учился на лечебном факультете этого вуза, по окончании которого был направлен хирургом в Читинскую область. Там Шалимов получил большой опыт в хирургии, поскольку занимался оперированием раненных.

По окончании Великой Отечественной войны стажировался в крупнейших клиниках СССР. С 1949 года работал заведующим хирургическим отделением Брянской областной больницы вместе с Н. М. Амосовым . С 1952 по 1953 годы работал ассистентом в Курском мединституте, а затем главным хирургом Брянской области.

В 1958 защитил докторскую диссертацию на тему «Хирургическое лечение рака головки поджелудочной железы и фатерова сосочка».

В 1959-1970 хирург и главный врач в больницах Харькова, доцент кафедры факультетской хирургии Харьковского мединститута, защитил докторскую диссертацию.

С 1970 в Киевском институте усовершенствования врачей, с 1972 директор Киевского научно-исследовательского института клинической и экспериментальной хирургии. Шалимов ввёл новые методы операций при заболеваниях органов пищеварения, сердца, онкологических заболеваниях, провёл около 40 тысяч операций. Александр Шалимов стал первым врачом, который провёл удачную пересадку поджелудочной железы больному диабетом, разработал и внедрил новые методы операций при онкологических заболеваниях, а также органов пищеварения, сосудов, сердца. Под руководством Шалимова была проведена первую на Украине операцию по пересадке сердца.

В 1998 году решением Международной палаты американского биографического института признан Человеком планеты.

В 2004 году был доверенным лицом кандидата на пост президента Украины Виктора Ющенко .

Похоронен на Байковом кладбище в Киеве.

Семья

• Отец - Алексей Иванович (1876-1959).
• Мать - Ксения Алексеевна (1894-1945).
• Жена - Сусанна Николаевна (род. 1948).
• Дети - сыновья Сергей (род. 1943) и Виктор (род. 1947).

Награды и заслуги

• Герой Социалистического Труда (Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1982 года Шалимову Александру Алексеевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
• Герой Украины (Указом Президента Украины № 974/2005 от 20 июня 2005 года за выдающиеся личные заслуги перед Украиной в развитии здравоохранения, подъём престижа отечественной хирургической школы и медицинской науки в мире, многолетнюю подвижническую врачебную деятельность Шалимову Александру Алексеевичу присвоено звание Герой Украины с вручением ордена Государства).
• Награждён советскими двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени; украинскими орденами За заслуги I (08.1999) и II (01.1998) степеней; медалями СССР, а также орденами и медалями иностранных государств.
• Заслуженный врач РСФСР (1956).
• Заслуженный деятель науки Украинской ССР (1967).
• Лауреат Государственной премии СССР (1985).
• Лауреат Государственной премии Украинской ССР (1977, 1985).
• Почётный гражданин Киева и Харькова.

Александр Алексеевич Шалимов (1918-2006) родился в селе Введенка Липецкой области. В 1941 г. окончил Кубанский медицинский институт. Был направлен в Читинскую область, где работал главным врачом и заведующим хирургическим отделением районной больницы. Затем трудился в Брянской областной больнице. Позже - доцент кафедры факультетской хирургии Харьковского медицинского института, заведующий кафедрой торакальной хирургии и анестезиологии Украинского института усовершенствования врачей, директор Харьковского НИИ общей и неотложной хирургии, заведующий кафедрой торакоабдоминальной хирургии Киевского института усовершенствования врачей. С 1972 по 1988 г. - директор организованного им Киевского института клинической и экспериментальной хирургии.

Ведущий специалист в области хирургической гастроэнтерологии, торакальной и сосудистой хирургии. Широко известен в мире работами по гепатопанкреатологии. Им впервые были разработаны и внедрены в Украине новые операции на пищеводе, органосохраняющие операции на желудке, резекция печени, операции при портальной гипертензии, реконструктивные и пластические операции на желчевыводящих путях, операции на поджелудочной железе, сосудах, микрохирургические вмешательства.

Доктор медицинских наук, профессор, академик НАН и АМН Украины, Заслуженный деятель науки и техники Украины, лауреат Государственной премии СССР и Государственных премий Украины, Герой Социалистического Труда

Создатель крупнейшей отечественной школы хирургов. Подготовил 48 докторов и 81 кандидата наук. Автор более 800 научных работ, в том числе 27 руководств и монографий, 112 изобретений.

Общественный деятель, депутат Верховного Совета Украины пяти созывов.

Главный хирург МЗ Украины, председатель правления Научного общества хирургов Украины, главный редактор журнала «Клінічна хірургія».

Почетный директор Института клинической и экспериментальной хирургии АМН Украины.

Глубокоуважаемый Александр Алексеевич! Вы родились в крестьянской семье, наверное, с детских лет были приучены к труду на земле. Почему пошли в медицину?

Действительно, родился я в глухом селе, в большой многодетной семье. Во время неурожая 1923 года мы переехали на Кубань. Вся семья батрачила, я пас скот. Потом пошел учиться. Закончил 5 классов и стал работать подручным в мастерской. В те годы детей батраков и рабочих принимали на рабфак, пошел туда и я. Врачом быть не собирался, но к тому времени моя старшая сестра закончила медицинский рабфак и поступила в институт. Она меня и сагитировала.

Но, если честно, получилась такая история. Я поехал в Краснодар подавать документы в сельхозинститут. В Краснодаре в трамвае наступил на ногу какой-то женщине, и она меня обругала, я ей что-то ответил. Пришел сдавать документы - а это директриса (смеется ). Я повернулся и ушел.

После медицинского рабфака (обучение там было 2 года) можно было поступать в любой вуз, тем более я хорошо учился и имел очень высокие отметки. Очень хотел пойти в физико-математический институт в Ленинграде, но не было денег на дорогу, а тут, в Краснодаре, документы с рабфака передавали прямо в мединститут. Так я и стал студентом-медиком.

А почему выбрали хирургию? Это что - стремление к романтике или желание казаться сильным, или чей-то пример вдохновил?

Нет-нет. Ни то и не другое. А собственно я и не хотел быть хирургом. Думал стать патофизиологом, меня привлекала теоретическая медицина. Учился я очень хорошо и получил диплом с отличием. Все годы был в кружке при кафедре патофизиологии, очень рассчитывал на аспирантуру. Когда я был на хирургической практике, руководитель дал мне произвести одну манипуляцию, другую, третью, затем дал прооперировать аппендицит, непроходимость. Это было интересно, и все же я предпочитал патофизиологию. Но получилось так - последний экзамен я сдал на второй день после начала войны. И теперь уже не возникал вопрос - кем быть? Во время войны требовались хирурги. Я был ограниченно годен (по болезни), и меня сразу же направили в Читинскую область, на границу с Маньчжурией. Всех мужчин-врачей в районе призвали в армию, через месяц уехала к родным единственная остававшаяся женщина-медик. Я остался один врач на весь район. К тому же я был прикреплен к погранотряду. Отряд участвовал в боевых стычках на границе, были раненые. Так что сама жизнь заставила меня стать хирургом. Теперь не жалею об этом. Хотя, еще когда мечтал поступать в физико-математический институт, настолько это мне нравилось и настолько уверенно я себя чувствовал в точных науках, что даже «открыл» один закон. Пришел к преподавателю по физике. Тот сказал: «Да, закон открыт, но не Вами. Прочитайте книгу». А я действительно этот учебник не читал.

Готовясь к интервью, я о Вас много почитал и выяснил, что практически нет в организме человека органа, который бы Вы не оперировали. Разве что, ЛОР-органы и мозг.

На мозге я тоже оперировал и довольно много. Опухоли задней черепной ямки удалял, делал другие операции.

В связи с этим у меня сразу несколько вопросов. Почему Вы не выбрали один какой-нибудь, ну, в крайнем случае, два раздела хирургии и не занимались ими постоянно? Разве можно на одинаково высоком или даже высочайшем, виртуозном, как говорили о Вас, уровне оперировать все? Вы не боялись, что где-то будете недотягивать, что-то будете делать хуже других?

Когда закончилась война, меня открепили от погранотряда, и я смог поехать в Москву на курсы усовершенствования (тогда они были 5,5 месяцев). Пробыв на кафедре 2 недели, увидел, что все операции, которым нас обучали, я уже делал до того. Больше мне там сидеть было нечего, и я пошел по другим клиникам. Побывал в институте А.В.Вишневского, С.С.Юдина и др. Как-то мне сказали, что в институте Склифосовского блестяще оперирует проф.Александров, акушер-гинеколог. Я посмотрел несколько операций (а посещение тогда было очень свободным, не так как сейчас, можно было приходить и смотреть), ознакомился с его методиками. После каждой операции шел в библиотеку и читал о том, что видел. И вот однажды Александров попросил меня заменить отсутствующего ассистента. Сказал: «Вы можете подержать крючки?» А я еще во время войны переделал много гинекологических операций. Да и его операции уже посмотрел. И вот в процессе операции я, зная дальнейший ее ход, помогал профессору так, что он, удивленно посмотрев на меня, спросил: «Ты что, акушер-гинеколог?». «Да нет, хирург...». Пробыл я у Александрова около трех недель и овладел практически всеми акушерско-гинекологическими операциями.

Потом пошел в урологию, и там тоже много ассистировал, после чего профессор стал брать меня с собой в другие лечебные учреждения, когда его вызывали туда оперировать.

Две недели я провел в травматологии, внимательно смотрел операции. До этого я уже сталкивался с травматологией на практике, но тогда в Москве я ее, как говорят, отшлифовал. К тому же, много почитал в библиотеке. Просиживал там после работы до позднего вечера каждый день. Таким образом, усовершенствование в Москве дало мне очень широкую подготовку.

Хочу рассказать Вам, как попал в Брянск. Дело было так. После этих пяти с половиной месяцев я пошел искать себе место. Написал письмо товарищу, работавшему в Краснодарском крайздравотделе, тот ответил, что у них «триста хирургов без работы». В это время как раз произошла демобилизация, и из армии пришло очень много опытных хирургов. Тогда я поехал искать место на Украине. Объездил ее всю, до Черновцов. Куда ни приеду, везде говорят, что хирургов хватает. Решил ехать в Сибирь, там места были. Но денег на билет хватило только до Брянска. Там я пошел в областную больницу, главный врач сказал, что хирургов у него 5 человек желающих, а вот уролог ему нужен. Я согласился быть урологом. Мне дали вначале 2 палаты по 14 коек. В те годы в Брянске урологии совсем еще не было, и больных урологических было мало. На свои койки я стал класть хирургических больных и делать резекции желудка, оперировать на легких, почках.

Через месяц приехал Н.М.Амосов. У него была договоренность, что ему дают отделение, но и меня главный врач уже не хотел отпускать, т.к. я много успел «наоперировать» и с хорошими результатами. И тогда хирургические койки между нами разделили: ему дали травматологию и мужскую половину хирургии, мне - женскую и урологию. И вот тут мы с Амосовым стали соревноваться, причем честно соревноваться. Мы не были, конечно, друзьями, но и врагами ни в коем случае не были. Мы были честными соперниками. Что-то он, я вижу, новое сделает, я сразу перенимаю, у меня какая-то новая методика - он ее берет. И это дало нам такой стимул для работы, что все окружающие институты - Смоленский, Харьковский, Курский - были по хирургии на две головы ниже нас. А среди больных все становится известно очень быстро - где, что и как делается. Мы тогда оперировали и на легких, и на пищеводе, и на желудке, и на поджелудочной железе, чего в то время не делал никто. И к нам шел поток больных.

В конце 1949 года ввели должности главных специалистов областей. Возник вопрос, кого из нас назначить главным хирургом? Амосов был более развит во всех отношениях, был опытнее, лучше говорил. Но и у меня были очень неплохие результаты. Тогда мы решили - если поступит приглашение из города, где есть институт, то поедет он, если из неинститутского города - то я. На какое-то время я уехал работать в Орел, а после того, как Амосова пригласили в Киев, вернулся в Брянск.

Вот Вы спрашиваете, почему я оперировал все? В течение 10 лет работы, сначала в Брянске, а потом и в Харькове я в свой отпуск ездил в известные хирургические клиники. Я был в Киеве, Ленинграде, Омске, Томске и других городах. Если я слышал, что где-то делается что-то новое, интересное, я ехал туда. Приезжал обычно в конце июня, когда многие уходили в отпуск, и вообще никому не хотелось делать операции по такой жаре. И меня с удовольствием пускали на ассистенции, а мне только этого и было нужно. Тогда я изучил все смежные области. В Ленинграде учился нейрохирургии. Когда по радио передали, что Линдберг сделал три первые операции на легких, я поехал в Москву и уже четвертую операцию видел своими глазами. Потом я возвращался в Брянск и делал эти операции - на легких, на сердце (комиссуротомию первым сделал)...

- А часто у Вас умирали больные?

Сказать, что совсем не умирали, не могу, умирали. Но я брал таких больных, которых никто не хотел брать, и среди них действительно смертность была. Но ошибок я почти не делал. К каждой операции тщательно готовился и очень много читал.

Расскажу одну историю. Помните, я говорил, что в начале своей работы в Забайкалье остался один в районе. Так вот, буквально в первый день меня по телефону вызвали на разрыв матки. А я его никогда в жизни до этого не видел. Но из Краснодара я привез с собой чемодан книг. Взял учебник и, пока ехал к больной (75 км), сотни раз успел перечитать всю главу. К концу пути я уже полностью представлял весь ход операции. Ночью под керосиновой лампой удалил матку, и женщина осталась жива.

Я вообще всегда много читал. Еще когда был студентом, брал в библиотеке нужные книги, а потом возвращал другие или даже деньги, хотя их очень не хватало. Так что библиотека была своя.

В Вашей биографии меня удивила одна деталь: в 55 году Вы защитили кандидатскую диссертацию, а уже через три года в 58-м - докторскую. Причем темы даже не близкие - в первом случае рубцовая непроходимость пищевода, во втором - рак головки поджелудочной железы и фатерова сосочка. Как получилось, что Вам хватило трех лет?

Еще в Брянске я разработал новую методику операции при туберкулезе легких - кавернэктомию (иссечение каверны с сохранением легочной ткани). У меня не было ни одного неуспеха, только хорошие результаты. Фактически, когда я защищал кандидатскую, у меня был готов материал для докторской. Хотя времени не хватало, т.к. я очень много оперировал (в день делал до 10 операций), сел и написал диссертацию по кавернэктомии. К тому времени я уже переехал в Харьков, и пригласили меня туда с условием, что у меня готова докторская. В Харькове я ее сразу сдал на защиту. Оппонент - проф.Киселев, фтизиатр, признал, что диссертация очень хорошая, но хотел, чтобы я представил доказательства томографии. А где я мог эту томографию взять? В Брянске, где я набирал материал, и томографа-то никакого не было. Я плюнул и написал другую диссертацию - по раку поджелудочной железы.

Хочу подчеркнуть, что в то время такие операции делали всего в трех клиниках мира - Мейо и Леги в США, Смита в Англии. У нас в стране было лишь несколько неудачных попыток. Практически в Союзе я первым начал по-настоящему оперировать рак поджелудочной железы. Быстро закончил эксперимент и сдал диссертацию в Совет. Защита прошла прекрасно, я жду утверждения. Прошло полгода - утверждения нет. Еду в Москву в ВАК. Там мне сказали, что профессор Смирнов из Ленинграда не поверил моим результатам: «Я сам испробую и если у меня получится, то дам положительный отзыв». Прошло еще полгода - ответа нет. Я беру и пишу третью докторскую - резекция пищевода по совершенно новой методике. Прихожу сдавать диссертацию, а мне говорят что пришло утверждение.

Вы сделали много пионерских операций, в частности впервые в Украине провели пересадку поджелудочной железы. Сколько таких операций было, каковы их результаты и почему потом это дело заглохло? Вы сами бросили трасплантологию или Вам что-то мешало?

Таких операций я сделал три. Больные остались живы. На этих троих у меня было небольшое количество иммунодепрессантов, но их же нужно принимать постоянно. Препарата в Украине совсем не было, и я просто не мог продолжать оперировать. Были и серьезные субъективные причины того, что это дело в нашем институте не пошло. Сотрудник, которому я поручил заниматься трасплантологией, кстати, вполне хороший хирург, оказался «с норовом», не терпел никакого контроля над собой и, в общем, мешал делу.

Знаю, что Вы и сейчас каждый день в институте и даже оперируете. Почему? Ведь можно было бы уже и отдыхать. Может быть, Вы считаете, что есть операции, которые делаете лучше других или которые кроме Вас вообще никто не сделает?

Во-первых, работать нужно. Во-вторых, сами ребята просят проводить некоторые операции. Они могли бы и сами уже делать, но хотят видеть, как я это делаю. Есть какие-то вещи, которые я делаю лучше. Да и если просят близкие больного, я помогаю.

Александр Алексеевич, если Вы и сегодня столь работоспособны, почему ушли в 88 году с должности директора института, фактически Вами созданного?

Как раз тогда вышло Постановление о невозможности занимать руководящие посты лицам старше 70 лет. И когда мне предложили стать Почетным директором института, я согласился.

- Сейчас в Вашем институте резко уменьшилось количество больных. Почему? И что будет дальше?

Посудите сами. С больного требуют за коммунальные услуги 200 гривен. Дальше. Антибиотики купи, марлю купи, дай на анестезиологические лекарства и т.д. Да и приехать из другого города - тоже расходы немалые. Например, в Одессе в прошлом году умерло 17 больных с острыми хирургическими заболеваниями, которые даже не обратились за медицинской помощью, т.к. материально не были в состоянии. Что будет дальше? Трудно предугадать, но такое положение долго продолжаться не может.

Когда я был студентом, то слушал лекции по общей хирургии профессора М.И.Коломийченко. В дни, когда Михаилу Исидоровичу исполнялось 80 лет, он сказал, что это редкий, необычный для хирурга юбилей. Имелось в виду, что хирурги умирают рано. Но, посмотрите, А.И.Савицкий, Н.Н.Петров, И.С.Колесников, Б.В.Петровский, В.И.Стручков, В.С.Маят намного перешагнули 80-летний рубеж. Ныне здравствующим Борису Александровичу Королеву, Евгению Николаевичу Мешалкину, Николаю Михайловичу Амосову тоже за восемьдесят. И все они известные, большие хирурги. Не кажется ли Вам, что тяжелая физически и до предела напряженная, эмоциональная работа, напротив, продлевает жизнь?

Это факт, подтвержденный статистикой, что хирурги живут меньше, чем врачи других специальностей. Но, наверное, те, кто больше и интенсивнее трудится, действительно живут дольше. Если бы я сейчас перестал читать, оперировать, внедрять что-то новое, не знаю, что бы со мной было.

Однажды Валерий Иванович Шумаков сказал, что если к нему придет прекрасный, очень сильный хирург, который в свободное время дома играет на гармошке или, например, поет в хоре, то он его на работу не возьмет. Вы согласны с тем, что хирург не имеет права на хобби? Что хирургия - это не работа, а сама жизнь того, кто ею занимается, и в этой жизни не может быть места ни для чего другого?

Пожалуй, он прав. Ведь работа хирурга не ограничивается операционной. Нужно все время читать, пополнять знания, узнавать новое. Я, например, и сейчас, приезжая с работы, отдыхаю около часа, а потом читаю до вечернего выпуска новостей. Я должен готовиться к завтрашнему дню. Приходиться бросать одну область операций за другой, потому что не успеваю следить за литературой. Технические навыки, конечно, остались. Часто во время операции приходится переходить в смежные области. Например, оперируешь опухоль прямой кишки, а она проросла в матку. И уже надо делать операцию Вертгейма. Делаю ее сам, не вызываю гинеколога.

Вобщем, я с Шумаковым согласен.

- О хирургах любят рассказывать байки. Одну такую байку о Вас я сейчас расскажу, а Вы скажете, правда ли это?

Вы должны были оперировать очень известного в Киеве профессора-медика. Ваш ассистент, который готовил больного, сделал срединную лапаротомию, хотя следовало идти доступом по Федорову, т.к. проводилась холецистэктомия. Вы сделали эту операцию из неудобного доступа, объяснив потом больному (врачу!), что Вы теперь всех так оперируете, что при таком разрезе меньше осложнений. А за своим ассистентом потом гонялись по всему институту со скальпелем... Это правда?

Честно скажу, если ассистент делал недопустимые глупости, я мог ударить его по рукам. Мало того, оперировали как-то одну даму с очень высоким положением. Операцию вела профессор, акушер-гинеколог, я ассистировал. Меня попросили помочь, ведь приходится часто во время операции иметь дело с сосудами, производить манипуляции, которыми акушер-гинеколог не владеет. Выделяю мочеточник из опухоли, и вдруг она схватила ножницы и пыталась пресечь... Я ей по рукам как врезал (профессору!). И еще был случай во время холецистэктомии. Ассистент пытался пересечь холедох, и тоже мне пришлось ударить его по рукам.

Но, знаете, ни один из «пострадавших» на меня не обиделся. Наказывал таким образом только за грубые промахи.

А в случае, который Вы упомянули... Действительно, принято делать разрез по Федорову, хотя я начинал в свое время именно со срединной лапаротомии. Но в тот раз речь шла не просто об удалении желчного пузыря, была затронута и печень. Надо было посмотреть в каком она состоянии, что с ней делать? А он сделал срединный разрез и отсек мне пути... Хорошо, что не понадобилось оперировать печень, иначе пришлось бы делать дополнительный разрез.

Теперь давайте отвлечемся от хирургии. В течение 22 лет Вы были депутатом Верховного Совета УССР и даже возглавляли комиссию по здравоохранению. Не мешало ли депутатство работе? И еще скажите, мог ли депутат в те годы что-то решать, или Верховный Совет был совершенно декоративным органом?

Да, я возглавлял эту комиссию в течение трех из пяти моих депутатских сроков. Тогда не было таких политических разногласий, как теперь, но были разногласия делового плана. И если ты мог доказать свою правоту, то решение было соответствующим. Влиять можно было абсолютно на все. Один из последних примеров. Решался вопрос о том, с какого возраста женщина на Украине может вступать в брак. Предлагалось установить минимальный возраст 18 лет. Я же обосновывал необходимость снижения его до 16. Вначале все были против, но мои доказательства были настолько убедительными, что в конце-концов все меня поддержали, и мое предложение было принято. Комиссия много занималась вопросами строительства медицинских учреждений, мы выезжали на стройки. И не было случая, чтобы наше мнение не учитывалось. Так же обстояло дело и с другими проблемами, связанными с медициной. В общем, по многим вопросам я тогда действительно мог влиять на государственные решения.

- Что Вы думает о платной медицине? Похоже, страдает от нее пока больной...

У нас сейчас появилось довольно много состоятельных людей, способных оплачивать медицинское обслуживание без особого ущерба для себя. Почему бы им не платить, когда у здравоохранения нет денег. Я считаю, что всех больных необходимо разделить на три категории. Первая - это те, которые не в состоянии оплатить лечение. Ведь за рубежом неимущие (а там все доходы строго фиксируются) получают медицинскую помощь бесплатно. Вторая категория - это люди со средним достатком, которые могут оплатить только часть расходов, например, медикаменты. Остальное доплачивает государство. И третья категория - обеспеченные люди, полностью оплачивающие все расходы. Но для этого, конечно, нужно иметь настоящую налоговую службу, достоверные сведения о доходах населения.

- Есть ли у Вас мечта?

Мечтаю еще несколько лет полноценно поработать. Издать большую книгу по хирургии, которую уже написал, но на издание которой нет денег. Мечтаю дожить до такого времени, когда в медицине будет хотя бы так как было раньше.

В Украине не так много научных институтов, которым народ «присвоил» имена практикующих хирургов. Всего два: "институт Амосова " и "институт Шалимова". Не так много в Украине людей, к мнению которых прислушивались все - от дворника до президента. Один из них - Александр Шалимов.
Александр Алексеевич Шалимов родился 20 января 1918 года в трудное время гражданской войны в многодетной крестьянской семье. Сначала в Липецкой области, а затем на Кубани, куда переехала семья, он познал тяжкий крестьянский труд, не отказываясь ни от какой работы. Родилось в их семье 14 детей, выжить удалось только девяти. Это была дружная большая семья, где любовь к труду и тяга к знаниям воспитывались родителями с детства. Именно эти черты и стали основой характера будущего выдающегося хирурга, ученого, общественного деятеля, видного организатора и Учителя.
В 1936 году Александр Алексеевич Шалимов стал студентом Кубанского медицинского института. Его первыми учителями-хирургами были видные, талантливые хирурги профессора М.С. Гуревич, К.С. Керопян, Г.М. Лукьянов. Однако медиком Александр Алексеевич стал волею случая. Это особая история. Прилежному школьнику предложили поступить на рабфак при сельхозинституте. "Приезжаю, помню, в Краснодар. Захожу в трамвай и (надо же) случайно наступаю на ногу женщине. Она меня обругала, причем грубо. Но и я, малый удалец, не сдержался. Правда, немного мягче, чем она, но все же нехорошо ответил. И представьте себе мой ужас: приношу документы на рабфак, а женщина, с которой случилась перебранка, его директор! Что мне оставалось делать? Повернулся и ушел. Год я работал в столярной мастерской. Делал что велели: поднести, подмести. А на следующий год подал документы на рабфак мединститута, сестра моя там училась. Но все еще даже не предполагал, что стану медиком. Мне хорошо давались физика, математика, поэтому мечтал поступить в один из ленинградских вузов. Но денег на поездку просто не было: жил я на стипендию", - рассказывал о себе Шалимов. И только уже на четвертом курсе учебы в мединституте во время практики понял: быть хирургом.
Война… А завтра сдавать последний экзамен. Всех забирали в армию. Шалимова не взяли: переболел ревматизмом с осложнением на позвоночник. По распределению временно работал в небольшой больнице под Краснодаром, а затем уехал в Читинскую область, на границу с Манчжурией (место ссылки декабристов), на должность главного врача и хирурга Нерчинско-Заводской больницы, которая обеспечивала медицинскую помощь не только населению района, но и отряду пограничников. Когда ехал на работу в район, вез чемодан книг и одну рубашку.
Кроме А.А. Шалимова в больнице и на весь район осталось два врача - акушер-гинеколог и терапевт, которые вскоре уехали, и А.А. Шалимов остался один врач на весь район. На третий день самостоятельной работы его вызвали к больной в далекое село. Это была не хирургическая больная, а роженица с разрывом матки. Александру Алексеевичу удалось спасти жизнь и матери, и ребенку. А дальше - больной с ущемленной грыжей двухсуточной давности, и снова победа. Так начиналась самостоятельная врачебная жизнь общего хирурга: днем и ночью - работа до изнеможения, а в свободное время - книги, подготовка к плановым операциям, осмысливание опыта, советы с коллегами. Самостоятельная работа скоро дала свои результаты. За короткое время А.А. Шалимов получил большой опыт в оказании помощи больным с самыми различными хирургическими заболеваниями, во многих смежных специальностях, приобрел опыт организатора.
После окончания войны в 1946 г. А.А. Шалимова впервые направляют на курсы усовершенствования врачей в клинику известного хирурга В.Р. Брайцева . Но жажда знаний заставляет его работать чуть ли не круглосуточно. Он посещает ведущие клиники страны А.В. Вишневского , Б.В. Петровского , В.И. Казанцева, С.С. Юдина , которого он считал своим заочным учителем. В институте он встречается и с другими видными хирургами Б.А. Петровым, А.А. Бочаровым, Д.А. Араповым , П.И. Андросовым.
Начал подыскивать место работы. Объездил всю Украину, но вакансий не было. Тогда решил отправиться в Сибирь. Но - вот он, случай: денег на билет хватило только до Брянска. Главврач областной больницы был краток: "У меня пять хирургов, а вот уролога нет". Там и остался, ведь немалый опыт и такой практики уже имел. В Брянске встретились с Амосовым: он приехал буквально через месяц. "Была одна большая операционная - оснащенная, и две маленьких - неоснащенных. По столу Амосову и мне. Так и начали работать. Мы не были друзьями, но и врагами тоже не были. Мы были просто честными соперниками. Никаких раздоров. Мы как бы друг друга подтягивали: что он делает - я перехватываю, и наоборот, - вспоминал Шалимов. - Амосов защитил кандидатскую диссертацию по военным ранениям коленного сустава. Это подстегнуло меня: пишу свою - о пластике пищевода. Вскоре наши с Амосовым пути разошлись: после защиты докторской его пригласили в Киев".
В 1949 г. А.А. Шалимов переезжает в г. Орел, где работает главным хирургом области и заведующим отделением областной больницы. Через 2 года он снова возвращается в Брянск, защищает диссертацию на соискание степени кандидата медицинских наук, в которой обобщил накопленный опыт операций на пищеводе по собственной методике.
В 1957 г. А.А. Шалимов переехал в Харьков, который был большим университетским центром, однако многие разделы так называемой “большой хирургии” к тому времени еще не получили здесь достаточного развития. Появление в Харькове А.А. Шалимова - блестящего многопрофильного хирурга, дало толчок к развитию самой современной хирургии. На базе областной больницы в Харькове впервые был открыт отдел анестезиологии во главе с доцентом Н.И. Оболенцевым, а это дало возможность А.А. Шалимову широко проводить операции на легких, пищеводе, сердце, поджелудочной железе и др. Именно в Харькове понастоящему открывается талант Александра Алексеевича как ученого, клинициста, экспериментатора, организатора и педагога. Во многом ему помог в этом коллектив кафедры, которую возглавлял видный ученый и хирург, профессор А.3. Цейтлин.
В 1958 г. Александр Алексеевич защищает докторскую диссертацию “Хирургическое лечение рака поджелудочной железы и фатерова соска” - работа уникальная по материалу, способам исследования и операциям, сделанным выводам. В 1959 г. он становится заведующим кафедрой торакальной хирургии и анестезиологии Украинского института усовершенствования врачей.
В мае 1965 г. Харьковский НИИ неотложной хирургии и переливания крови реорганизуется в Харьковский НИИ общей и неотложной хирургии, а профессора А.А. Шалимова назначают директором. Начинается настоящий взлет А.А. Шалимова. В институте созданы отделения хирургии пищеводно-желудочно-кишечного тракта; хирургии печени, внепеченочных желчных путей и поджелудочной железы; хирургии сердца и сосудов. Дальнейшее развитие получает хирургия сердца, особенно митрального стеноза, разрабатываются новые инструменты (дилататор), а для развития этого сложного раздела хирургии совместно с харьковскими заводами разрабатывается оригинальный аппарат искусственного кровообращения с минимальным повреждением форменных элементов крови. Широким фронтом внедряются операции на артериальных сосудах. Это не только протезирование синтетическими протезами, но и аутовеной. В свет выходит классическая монография “Хирургия поджелудочной железы” и “Атлас хирургических операций на органах брюшной полости”. Помимо проведения операций, бесчисленных консультаций больных, он еще и депутат Верховного Совета УССР, председатель Комиссии по здравоохранению и социальным вопросам.
В 1969 г. А.А. Шалимова избирают членом-корреспондентом АН Украины. В 1970 г. его назначают заведующим кафедрой торакоабдоминальной хирургии Киевского института усовершенствования врачей, заведующим хирургическим отделом, а затем и директором Киевского НИИ гематологии и переливания крови.
В 1971 г. издается приказ о создании Киевского НИИ клинической и экспериментальной хирургии, директором которого назначен А.А. Шалимов, который начинает подбирать кадры уже с 1970 г. На базе института располагается редакция журнала “Клиническая хирургия”. Правление Украинского научного общества хирургов, Республиканская проблемная комиссия, и все это возглавляет А.А. Шалимов. В 1978 г. он избирается академиком Национальной академии наук Украины, а в 1982 г. ему присвоено звание “Герой Социалистического Труда СССР”. В 1980 г. его назначают главным хирургом Министерства здравоохранения Украины. Вместе с этим А.А. Шалимов напряженно работает в Верховном Совете, возглавляет комиссию по здравоохранению и социальному обеспечению.
Вместе с этим начинается широкое внедрение органосохраняющих и органощадящих операций на желудке, современных методов определения желудочной секреции, разрабатываются новые методы пилоропластики, операции с сохранением привратника. Эти операции используются не только при плановых операциях, но и при язвенной болезни, осложненной перфорацией и кровотечением. Одновременно разрабатываются хирургические методы лечения пострезекционных синдромов. А дальше - внедрение активной хирургической тактики у больных желчнокаменной болезнью, реконструктивные операции на гепатопанкреатодуоденальней зоне, отработка лечебных и хирургических методов лечения больных острым панкреатитом, дальнейшее усовершенствование и новые операции на сосудах, создание микрососудистого отделения и разработка микрососудистых операций.
Нельзя не сказать отдельно о проблеме перитонита - наиболее частой причине смерти хирургических больных. Именно А.А. Шалимову принадлежит идея интубации тонкого кишечника при перитоните и функциональной кишечной непроходимости. В течение времени зонд многократно усовершенствовался и стал обязательным компонентом лечения, что позволило снизить число осложнений и летальных исходов. А дальше - внедрение программированной лапаростомии, внутриартериального и эндолимфатического введения лекарственных веществ и многое другое.
По методикам, разработанным Александром Алексеевичем и внедренным в практическое здравоохранение Украины, врачи-хирурги резецируют пищевод с одновременной его пластикой, производят операции на толстой кишке, реконструктивные и пластические операции на желчных протоках, операции на поджелудочной железе, пластические операции на сосудах, резекции печени и многое другое.
Именно благодаря А.А. Шалимову украинская общая и сосудистая хирургия вышли на более высокий уровень, возникла новая украинская хирургическая школа - школа академика Шалимова, куда за опытом едут специалисты из ближнего и дальнего зарубежья. А учиться есть чему. Александр Алексеевич Шалимов автор 870 научных трудов, в том числе 35 монографий, 112 изобретений защищенных авторскими свидетельствами и патентами.
За плечами А.А. Шалимова целая плеяда талантливых учеников. Это 50 докторов и почти 100 кандидатов медицинских наук, а также практически все хирурги Украины и ближнего зарубежья. Александр Алексеевич вырастил трех директоров ведущих в Украине научно-исследовательских институтов хирургического профиля, заведующих хирургическими кафедрами и отделами институтов. Все они с гордостью называют себя “шалимовцами”.
Александр Алексеевич Шалимов был членом Правления Ассоциации хирургов им. Н.И. Пирогова, членом Международной Ассоциации хирургов, действительным членом Нью-Йоркской академии наук. Международной палатой Американского биографического института он был избран “Человеком года - 1997”, награжден Почетным дипломом Международного биографического центра Кембриджского университета за достижения в медицине XX века.
Неукоснительным жизненным правилом Шалимова было никогда не требовать от больных вознаграждений. "Я не привык обманывать. Где могу и как могу стараюсь помогать другим», — говорил он о себе. А когда учил молодых хирургов оперировать, то нередко мог и по рукам надавать... Но - только за ошибки, которые принесут вред больному". К слову, ни один из его учеников не пожаловался на это. Может, даже благодарны? Ведь это учеба, это жизнь.

Имя Александра Шалимова было и остается весомым в украинской хирургии. За свою жизнь академик провел тысячи операций, внедрил около 50 методик проведения операций. Он первый в Советском Союзе удалил часть печени, разработал уникальный метод лечения острого панкреатита.

Однажды Шалимову даже предлагали возглавить клинику в Германии, однако он отказался

Тринадцать братьев и сестер

Александр родился в 1918 году в селе Веденка Липецкой области. В семье было 14 детей. Родители Шалимова были простыми крестьянами, которые батрачили изо всех сил, пытаясь прокормить большую семью.

Голод заставил семью покинуть Введенку и отправиться на Кубань. Первое время они жили в землянке, потом построили домик. Александр помогал родителям, подрабатывая летом пастухом, а зимой - помощником столяра.

В школе Шалимов учился хорошо. За отличные оценки его направили на факультет сельскохозяйственного института. Он поехал с надеждой на удачное поступление, однако случай, произошедшей на дороге, все перечеркнул: в трамвае парень наступил на ногу женщине, которая в ответ устроила скандал. Как оказалось позже, именно эта женщина принимала документы в институте. Шалимов даже не стал сдавать документы: просто развернулся и ушел.

Это был черный год для Александра: вскоре он переболел тяжелой формой малярии и желтухой.

А на следующий год Шалимов поступил в Кубанский мединститут, который закончил на "отлично".

Первая операция

Выпускной экзамен по специальности "Хирургия" в институте пришелся на 23 июня 1941 года. Всех выпускников сразу после экзамена вызывали в военкомат. Шалимова на фронт не взяли из-за перенесенной малярии, ревматизма и болезни позвоночника. Однако направили на должность главврача и хирурга в Нерчинско-Заводскую больницу Читинской области.

Уже на третий день работы в больнице Александр провел свою первую операцию: его вызвали на роды в одну из отдаленных деревень. Оказалось, что у роженицы произошел разрыв матки.

Приехал ночью. Спрашиваю медсестру и акушерку: "Вы умеете наркоз давать?" - "Нет", - говорят. И у меня практики не было, только видел, как это делали другие. Приложил маску, показал медсестре, как по каплям добавлять хлороформ, а сам приступил к операции... У нас все получилось. Женщину спасли. Даже не верилось, - вспоминал в своем интервью "Фактам " Шалимов.

В течение следующих лет Шалимов прошел стажировку в Москве, поработал в Брянске с известным академиком Амосовым, и в Курске.

В Украину академик попал в 1957 году: он был избран доцентом кафедры хирургии Харьковского мединститута. Через два года Шалимов возглавил кафедру грудной хирургии и анестезиологии института усовершенствования врачей в Харькове.

В 1971 года Шалимов стал директором научно-исследовательского института гематологии и переливания крови города, а в 1972 года – директором научно-исследовательского института клинической и экспериментальной хирургии главный хирург Министерства здравоохранения Украины.

Последние 35 лет своей жизни академік работал в Киеве: заведовал кафедрой хирургии Киевского института усовершенствования врачей, руководил НИИ гематологии и переливания крови, НИИ клинической и экспериментальной хирургии. Он был также главным хирургом Минздрава Украины.

Хирург-пациент

Шалимову и самому несколько раз приходилось ложиться на операционный стол. Первую операцию ему сделали еще в юности – парню удалили миндалины из-за постоянной ангины. Второй раз он лег под нож хирурга в середине девяностых – академика прооперировали по поводу аденомы предстательной железы.

Третью операцию он перенес в декабре 1998 года. Обнаружив злокачественное перерождение язвы, Шалимову сделали резекцию - убрали четыре пятых желудка. Оперировали его в Киевском институте. Кстати, всего через несколько дней после операции Шалимов снова отправился в операционную – но уже как хирург – его вызвали к пациенту с раком печени.

Умер профессор 28 февраля 2006 года в Киеве. Похоронили его на Центральной аллее Байкового кладбища.

Личная жизнь

Александр Шалимов был женат дважды, обе его избранницы были медиками.

С первой женой – Анной – они были вместе долгие годы. В семье родилось двое здоровых сыновей - Сергей и Виктор. По иронии судьбы, Анна умерла в 1980 году от рака поджелудочной железы: болезнь Анны никак не проявляла себя до последнего. Когда же Шалимова почувствовала себя плохо, оказалось, что опухоль дала множественные метастазы. Оперировать уже было поздно.

Второй избранницей академика стала Сусанна Панченко. Когда они поженились, Шалимову было 60, ей -31.Они были вместе до последних дней Александра.

Достижения

За свою жизнь Александр Шалимов провел около 40 тысяч. Он является автором более 830 научных работ и 112 изобретений. Профессор также создал в Украине два научно-исследовательских института - в Харькове и Киеве.

Шалимов - один из что сделало его известным не только в нашей стране, но и во всем мире.

У Шалимова – множество званий. Он был академиком Национальной академии наук Украины, академиком Академии медицинских наук, главным хирургом Министерства здравоохранения Украины. В свое время ему было присвоено звание Героя Социалистического труда Советского Союза, Героя Украины, лауреата Государственных премий Украины и СССР.

Кроме того, Шалимов был награжден Почетным дипломом международного биографического центра Кембриджского университета за достижения в области медицины XX столетия.