Краткая биография мандельштама осипа эмильевича. Краткая биография осип мандельштама самое главное творчество

Осип Эмильевич Мандельштам – русский поэт ХХ века, эссеист, переводчик и литературный критик. Влияние поэта на современную ему поэзию и творчество последующих поколений многогранно, литературоведы регулярно устраивают круглые столы по этому поводу. Сам Осип Эмильевич высказался по поводу своего отношения с окружающей его литературой, признавшись, что он «наплывает на современную русскую поэзию».

Творчество и биографию Мандельштама как представителя Серебряного века изучают в школах и вузах. Знание стихотворений поэта считается признаком культуры личности наравне со знанием творчества или .

В Варшаве 3 января 1891 года в еврейской семье появился на свет мальчик. Его назвали Иосифом, но позже он сменит имя на "Осип". Отец Эмиль Мандельштам был мастером перчаточных дел, купцом первой гильдии. Это давало ему преимущество жить вне оседлости. Мать Флора Овсеевна была музыкантом. Она оказала на сына большое влияние. В зрелости Мандельштам будет воспринимать искусство поэзии родственным музыке.

Спустя 6 лет семья уезжает из Варшавы в Петербург. Осип поступает в Тенишевское училище и учится там с 1900 по 1907 год. Это училище называют "кузницей культурных кадров" начала XX века.

В 1908 году Осип отправляется в Париж, чтобы учиться в Сорбонне. Там он проводит два года. Мандельштам знакомится с , страстно увлекается французской поэзией и эпосом. Он зачитывается , и . А в промежутках между поездками в Париж посещает в Петербурге поэтические лекции Вячеслава Иванова, постигая премудрости стихосложения.

В этот период Мандельштам пишет трогательное короткое стихотворение «Нежнее нежного», посвященное . Это произведение значимо для творчества поэта как одно из немногих представителей любовной лирики. Поэт редко писал о любви, Мандельштам сам жаловался на «любовную немоту» в творчестве.

В 1911 году Эмиль Мандельштам терпит финансовые трудности, поэтому Осип больше не может учиться в Европе. Для поступления в университет Петербурга он крестится у протестантского пастора. С этого года вплоть до 1917 длится с перерывами его учеба на романо-германском отделении историко-филологического факультета. Он учится не слишком старательно и диплома так и не получает.

Он часто бывает в доме Гумилева, знакомится с . Впоследствии дружбу с ними он считает одной из самых больших удач в жизни. Начинает печататься в журнале "Аполлон" еще в 1910 году и продолжает в журналах "Гиперборей" и "Новый Сатирикон".

В 1912 узнает Блока и проявляет симпатии к акмеистам, пополняя их группу. Становится участником собраний "Цеха поэтов".

В 1915 году Мандельштам пишет одно из своих самых знаменитых стихотворений «Бессонница. Гомер. Тугие паруса».

Литература

Дебютная книга Осипа Мандельштама называлась "Камень" и переиздавалась в 1913, 1916 и 1923 годах с разным содержанием. В это время он ведет бурную поэтическую жизнь, находясь в ее эпицентре. Как читает свои стихотворения Осип Мандельштам, можно было часто услышать в литературно-артистическом кабаре «Бродячая собака». Период "Камня" характеризуется выбором серьезных, тяжелых, "сурово-тютчевских" тем, но легкостью подачи, напоминающих о Верлене.

После революции к поэту приходит популярность, он активно печатается, сотрудничает с газетой "Наркомпрос" и ездит по стране, выступая со стихами. Во время гражданской войны у него был шанс сбежать с белогвардейцами в Турцию, но он предпочел остаться в советской России.

В это время Мандельштам пишет стихотворения «Телефон», «Сумерки свободы», «За то, что я руки твои не сумел удержать...» и другие.

Скорбные элегии в его второй книге «Tristia» в 1922 году - это плод пережитых волнений, вызванных революцией и Первой Мировой войной. Лик поэтики периода "Тристий" - фрагментарный и парадоксальный, это поэтика ассоциаций.

В 1923 году Мандельштам пишет прозаическое произведение «Шум времени».

В период с 1924 по 1926 год Мандельштам пишет стихотворения для детей: цикл «Примус», стихотворение «Два трамвая Клик и Трам», книгу стихов «Шары», куда вошли стихотворения «Калоша», «Рояль», «Автомобилище» и другие.

С 1925 по 1930 год Мандельштам берет поэтическую паузу. Зарабатывает на жизнь он в основном переводами. Пишет прозу. В этот период Мандельштам создает повесть «Египетская марка».

В 1928 году выпускается последний сборник поэта "Стихотворения" и сборник статей "О поэзии".

В 1930 он путешествует по Кавказу, куда поэт уехал в командировку по просьбе члена Политбюро ЦК ВКП(б) Николая Бухарина. В Эриване он знакомится с ученым Борисом Кузиным, который оказал на поэта большое влияние. И, хотя Мандельштам почти нигде не печатался, он много пишет в эти годы. Выходит его статья "Путешествие в Армению".

По возвращении домой поэт пишет стихотворение «Ленинград», которое Мандельштам начинает ставшей крылатой строчкой «Я вернулся в мой город, знакомый до слёз» и в котором признается в любви к родному городу.

В 30-х годах наступает третий период поэтики Мандельштама, в котором главенствует искусство метафорического шифра.

Личная жизнь

В 1919 году в Киеве Осип Мандельштам влюбляется в Надежду Яковлевну Хазину. Она родилась в 1899 году в Саратове в еврейской семье, принявшей православие. На момент встречи с Мандельштамом Надежда имела прекрасное образование. Они познакомились в кафе "Х.Л.А.М". Все говорили о них, как о явно влюбленной паре. Литератор Дейч в воспоминаниях пишет, как Надежда ходила с букетом водяных лилий рядом с Осипом.

Вместе с Мандельштамом Хазина скитается по России, Украине, Грузии во времена гражданской войны. В 1922 году они женятся.

Она не покидает его и в годы гонений, уехав за ним в ссылку.

Аресты и смерть

В 1933 году, по словам , Мандельштам фактически совершает акт самоубийства, читая антисталинское произведение на публике. После того, как поэт стал свидетелем крымского голода, Мандельштам написал стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны», которое слушатели прозвали «Эпиграммой на Сталина». Из полутора десятка человек нашлись те, кто донес на поэта.

Предчувствием будущих репрессий стало стихотворение «За гремучую доблесть грядущих веков…», в котором Мандельштам описал трагическую судьбу поэта.

В ночь на 14 мая 1934 года его подвергают аресту с последующей ссылкой в Чердынь Пермского края. Там, несмотря на поддержку жены, он совершает уже настоящую попытку самоубийства, выбрасываясь из окна. Надежда Мандельштам ищет способы спасти мужа и пишет во все инстанции, друзьям и знакомым. Им позволяют переехать в Воронеж. Там в полной нищете они живут до 1937 года. После окончания ссылки возвращаются в Москву.

Тем временем "вопрос Мандельштама" еще не закрыт. Обсуждаются на уровне наркома внутренних дел и Союза писателей стихи поэта, названные "доброжелателями" похабными и клеветническими. Тучи сгущались, и в 1938 году Мандельштам вновь арестован и по этапу отправлен на Дальний Восток.

27 декабря 1938 года поэта не стало. Он скончался от тифа и вместе с другими несчастными похоронен в братской могиле. Место захоронения Мандельштама неизвестно.

О́сип Эми́льевич Мандельшта́м (имя при рождении - Ио́сиф; 3 (15) января 1891, Варшава - 27 декабря 1938, лагерный пункт Вторая речка во Владивостоке) - русский поэт, прозаик, эссеист, переводчик и литературный критик, один из крупнейших русских поэтов XX века.

Биография

Осип Мандельштам родился 3 января (15 января по новому стилю) 1891 года в Варшаве в еврейской семье. Отец, Эмилий Вениаминович (Эмиль, Хаскл, Хацкель Бениаминович) Мандельштам (1856-1938), был мастером перчаточного дела, состоял в купцах первой гильдии, что давало ему право жить вне черты оседлости, несмотря на еврейское происхождение. Мать, Флора Овсеевна Вербловская (1866-1916), была музыкантом.

В 1897 году семья Мандельштамов переехала в Петербург. Осип получил образование в Тенишевском училище (с 1900 по 1907 годы), российской кузнице «культурных кадров» начала ХХ века.

В 1908-1910 годы Мандельштам учится в Сорбонне и в Гейдельбергском университете. В Сорбонне посещает лекции А. Бергсона и Ж. Бедье в College de France. Знакомится с Николаем Гумилёвым, увлечён французской поэзией: старофранцузским эпосом, Франсуа Вийоном, Бодлером и Верленом.

В промежутках между зарубежными поездками бывает в Петербурге, где посещает лекции по стихосложению на «башне» у Вячеслава Иванова.

К 1911 году семья начала разоряться, и обучение в Европе сделалось невозможным.

Для того чтобы обойти квоту на иудеев при поступлении в Петербургский университет, Мандельштам крестится у методистского пастора. 10 сентября того же 1911 года он зачислен на романо-германское отделение историко-филологического факультета Петербургского университета, где обучается с перерывами до 1917 года. Учится безалаберно, курса так и не кончает.

В 1911 году знакомится с Анной Ахматовой, бывает в гостях у четы Гумилёвых.

Первая публикация - журнал «Аполлон», 1910 г., № 9. Печатался также в журналах «Гиперборей», «Новый Сатирикон» и др.

В 1912 году знакомится с А. Блоком. В конце того же года входит в группу акмеистов, регулярно посещает заседания Цеха поэтов.

Дружбу с акмеистами (Анной Ахматовой и Николаем Гумилёвым) считал одной из главных удач своей жизни.

Поэтические поиски этого периода отразила дебютная книга стихов «Камень» (три издания: 1913, 1916 и 1922, содержание менялось). Находится в центре поэтической жизни, регулярно публично читает стихи, бывает в «Бродячей собаке», знакомится с футуризмом, сближается с Бенедиктом Лившицем.

В 1915 году знакомится с Анастасией и Мариной Цветаевыми. В 1916 году в жизнь О. Э. Мандельштама входит Марина Цветаева.

После Октябрьской революции работает в газетах, в Наркомпросе, ездит по стране, публикуется в газетах же, выступает со стихами, обретает успех. В 1919 году в Киеве знакомится с будущей женой, Надеждой Яковлевной Хазиной.

Стихи времени Первой мировой войны и революции (1916-1920) составили вторую книгу «Tristia» («Скорбные элегии», заглавие восходит к Овидию), вышедшую в 1922 году в Берлине. В 1922 же году регистрирует брак с Надеждой Яковлевной Хазиной. Знакомство с Борисом Пастернаком.

В 1923 выходит «Вторая книга» и с общим посвящением «Н. Х.» - жене.

В гражданскую войну скитается с женой по России, Украине, Грузии; бывал арестован.

С мая 1925 по октябрь 1930 годов наступает пауза в поэтическом творчестве. В это время пишется проза, к созданному в 1923 «Шуму времени» (в названии обыгрывается блоковская метафора «музыка времени») прибавляется варьирующая гоголевские мотивы повесть «Египетская марка» (1927).

На жизнь зарабатывает стихотворными переводами.

В 1928 году печатается последний прижизненный поэтический сборник «Стихотворения», а также книга его избранных статей «О поэзии».

В 1930 году заканчивает работу над «Четвёртой прозой». Н. Бухарин хлопочет о командировке Мандельштама в Армению. После путешествия на Кавказ (Армения, Сухум, Тифлис) Осип Мандельштам возвращается к написанию стихов.

Поэтический дар Мандельштама достигает расцвета, однако он почти нигде не печатается. Заступничество Б. Пастернака и Н. Бухарина дарит поэту небольшие житейские передышки.

Самостоятельно изучает итальянский язык, читает в подлиннике «Божественную комедию». Программное поэтологическое эссе «Разговор о Данте» пишется в 1933 году. Мандельштам обсуждает его с А. Белым.

В «Литературной газете», «Правде», «Звезде» выходят разгромные статьи в связи с публикацией мандельштамовского «Путешествия в Армению» («Звезда», 1933, № 5).

В ноябре 1933 года Осип Мандельштам пишет антисталинскую эпиграмму «Мы живём, под собою не чуя страны…» («Кремлёвский горец»), которую читает полутора десяткам человек.

Б. Л. Пастернак этот поступок называл самоубийством:

Как-то, гуляя по улицам, забрели они на какую-то безлюдную окраину города в районе Тверских-Ямских, звуковым фоном запомнился Пастернаку скрип ломовых извозчичьих телег. Здесь Мандельштам прочёл ему про кремлёвского горца. Выслушав, Пастернак сказал: То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому.

Кто-то из слушателей доносит на Мандельштама. Следствие по делу вел Н. Х. Шиваров.

В ночь с 13 на 14 мая 1934 года Мандельштама арестовывают и отправляют в ссылку в Чердынь (Пермский край). Осипа Мандельштама сопровождает жена, Надежда Яковлевна.

В Чердыни О. Э. Мандельштам совершает попытку самоубийства (выбрасывается из окна). Надежда Яковлевна Мандельштам пишет во все советские инстанции и ко всем знакомым. При содействии Николая Бухарина Мандельштаму разрешают самостоятельно выбрать место для поселения. Мандельштамы выбирают Воронеж.

Живут в нищете, изредка им помогают деньгами немногие неотступившиеся друзья. Время от времени О. Э. Мандельштам подрабатывает в местной газете, в театре. В гостях у них бывают близкие люди, мать Надежды Яковлевны, артист В. Н. Яхонтов, Анна Ахматова.

Воронежский цикл стихотворений Мандельштама (т. н. «Воронежские тетради») считается вершиной его поэтического творчества.

В заявлении секретаря Союза писателей СССР В. Ставского 1938 года на имя наркома внутренних дел Н. И. Ежова предлагалось «решить вопрос о Мандельштаме», его стихи названы «похабными и клеветническими». Иосиф Прут и Валентин Катаев были названы в письме как «выступавшие остро» в защиту Осипа Мандельштама.

В начале марта 1938 года супруги Мандельштам переезжают в профсоюзную здравницу Саматиха (Егорьевский район Московской области, ныне отнесено к Шатурскому району). Там же в ночь с 1 на 2 мая 1938 года Осип Эмильевич был арестован вторично и доставлен на железнодорожную станцию Черусти, которая находилась в 25 километрах от Саматихи. После чего был по этапу отправлен в лагерь на Дальний Восток.

Осип Мандельштам скончался 27 декабря 1938 года от тифа в пересыльном лагере Владперпункт (Владивосток). Тело Мандельштама «до весны вместе с другими усопшими лежало непогребенным. Затем весь «зимний штабель» был захоронен в братской могиле.

Исследователи творчества поэта отмечали «конкретное предвидение будущего, столь свойственное Мандельштаму», и то, что «предощущение трагической гибели пронизывает стихи Мандельштама».

Периодизация творчества

Л. Гинзбург (в книге «О лирике») предложила различать три периода творчества поэта. Эту точку зрения разделяет большинство мандельштамоведов (в частности, М. Л. Гаспаров).

Период «Камня»: сочетание «суровости Тютчева» с «ребячеством Верлена». «Суровость Тютчева» - это серьёзность и глубина поэтических тем; «ребячество Верлена» - это лёгкость и непосредственность их подачи. Слово - это камень. Поэт - архитектор, строитель.

Период «Тристий», до конца 1920-х годов: поэтика ассоциаций. Слово - это плоть, душа, оно свободно выбирает свое предметное значение. Другой лик этой поэтики - фрагментарность и парадоксальность. Мандельштам писал позже: «Любое слово является пучком, смысл из него торчит в разные стороны, а не устремляется в одну официальную точку». Иногда по ходу написания стихотворения поэт радикально менял исходную концепцию, иногда попросту отбрасывал начальные строфы, служащие ключом к содержанию, так что окончательный текст оказывался сложной для восприятия конструкцией. Такой способ письма, выпускающий объяснения и преамбулы, был связан с самим процессом создания стихотворения, содержание и окончательная форма которого не были автору «предзаданы». (См., например, попытку реконструкции написания «Грифельной оды» у М. Л. Гаспарова.)

Период тридцатых годов XX века: культ творческого порыва и культ метафорического шифра. «Я один пишу с голоса», - говорил о себе Мандельштам. Сначала к нему «приходил» метр («движение губ», проборматыванье), и уже из общего метрического корня вырастали «двойчатками», «тройчатками» стихи. Так создавались многие стихи зрелым Мандельштамом. Замечательный пример этой манеры письма: его амфибрахии ноября 1933 года («Квартира тиха, как бумага», «У нашей святой молодёжи», «Татары, узбеки и ненцы», «Люблю появление ткани», «О бабочка, о мусульманка», «Когда, уничтожив набросок», «И клёна зубчатая лапа», «Скажи мне, чертёжник пустыни», «В игольчатых чумных бокалах», «И я выхожу из пространства»).

Н. Струве предлагает выделить не три, а шесть периодов:

1. Запоздалый символист: 1908-1911

2. Воинствующий акмеист: 1912-1915

3. Акмеист глубинный: 1916-1921

4. На распутье: 1922-1925

5. На возврате дыхания: 1930-1934

6. Воронежские тетради: 1935-1937

Эволюция метрики Мандельштама

М. Л. Гаспаров описывал эволюцию метрики поэта следующим образом:

1908-1911 - годы ученья, стихи в традициях верленовских «песен без слов». В метрике преобладают ямбы (60 % всех строк, четырёхстопный ямб преобладает). Хореев - около 20 %.

1912-1915 - Петербург, акмеизм, «вещественные» стихи, работа над «Камнем». Максимум ямбичности (70 % всех строк, однако господствующее положение 4-стопный ямб делит с 5- и 6-стопным ямбом).

1916-1920 - революция и гражданская война, выработка индивидуальной манеры. Ямбы слегка уступают (до 60 %), хореи возрастают до 20 %.

1921-1925 - переходный период. Ямб отступает ещё на шаг (50 %, заметными становятся разностопные и вольные ямбы), освобождая место экспериментальным размерам: логаэду, акцентному стиху, свободному стиху (20 %).

1926-1929 - пауза в поэтическом творчестве.

1930-1934 - интерес к экспериментальным размерам сохраняется (дольник, тактовик, пятисложник, свободный стих - 25 %), но вспыхивает бурное увлечение трехсложниками (40 %). Ямба −30 %.

1935-1937 - некоторое восстановление метрического равновесия. Ямбы вновь возрастают до 50 %, экспериментальные размеры спадают на нет, но уровень трехсложников остаётся повышенным: 20 %

Мандельштам и музыка

В детстве, по настоянию матери, Мандельштам учился музыке. Глазами рождавшегося в нём поэта высокой книжной культуры он даже в строчках нотной записи видел поэтизированные зрительные образы и писал об этом в «Египетской марке»: «Нотное письмо ласкает глаз не меньше, чем сама музыка слух. Черныши фортепианной гаммы, как фонарщики, лезут вверх и вниз … Миражные города нотных знаков стоят, как скворешники, в кипящей смоле…» В его восприятии ожили «концертные спуски шопеновских мазурок» и «парки с куртинами Моцарта», «нотный виноградник Шуберта» и «низкорослый кустарник бетховенских сонат», «черепахи» Генделя и «воинственные страницы Баха», а музыканты скрипичного оркестра, словно мифические дриады, перепутались «ветвями, корнями и смычками».

Музыкальность Мандельштама и его глубокая соприкосновенность с музыкальной культурой отмечались современниками. «В музыке Осип был дома» написала Анна Ахматова в «Листках из дневника». Даже когда он спал, казалось, «что каждая жилка в нем слушала и слышала какую-то божественную музыку».

Близко знавший поэта, композитор Артур Лурье писал, что «живая музыка была для него необходимостью. Стихия музыки питала его поэтическое сознание». И. Одоевцева цитировала слова Мандельштама: «Я с детства полюбил Чайковского, на всю жизнь полюбил, до болезненного исступления… Я с тех пор почувствовал себя навсегда связанным с музыкой, без всякого права на эту связь…», а сам он писал в «Шуме времени»: «Не помню, как воспиталось во мне это благоговенье к симфоническому оркестру, но думаю, что я верно понял Чайковского, угадав в нем особенное концертное чувство».

Мандельштам воспринимал искусство поэзии родственным музыке и был уверен, что в своём творческом самовыражении истинным композиторам и поэтам всегда по дороге, «которой мучимся, как музыкой и словом».

Музыку настоящих стихов он слышал и воспроизводил при чтении собственной интонацией вне зависимости от того, кто их написал. М. Волошин ощутил в поэте это «музыкальное очарование»: «Мандельштам не хочет разговаривать стихом, – это прирожденный певец… Голос Мандельштама необыкновенно звучен и богат оттенками…»

Э. Г. Герштейн рассказывала о чтении Мандельштамом последней строфы стихотворения «Лето» Б. Пастернака: «Как жаль, что невозможно сделать нотную запись, чтобы передать звучанье третьей строки, эту раскатывающуюся волну первых двух слов («и арфой шумит»), вливающуюся, как растущий звук органа, в слова «ураган аравийский»… У него вообще был свой мотив. Однажды у нас на Щипке, как будто какой-то ветер поднял его с места и занес к роялю, он заиграл знакомую мне с детства сонатину Моцарта или Клементи с точно такой же нервной, летящей вверх интонацией… Как он этого достигал в музыке, я не понимаю, потому что ритм не нарушался ни в одном такте…»

«Музыка – содержит в себе атомы нашего бытия», писал Мандельштам и является «первоосновой жизни». В своей статье «Утро акмеизма» Мандельштам писал: «Для акмеистов сознательный смысл слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыка для символистов». Скорый разрыв с символизмом и переход к акмеистам слышался в призыве – «…и слово в музыку вернись» («Silentium», 1910).

По мнению Г. С. Померанца «пространство Мандельштама… подобно пространству чистой музыки. Поэтому вчитываться в Мандельштама без понимания этого квазимузыкального пространства бесполезно».

Мандельштам в литературе и литературоведении XX века

Исключительную роль в сохранении поэтического наследия Мандельштама 1930-х годов сыграл жизненный подвиг его жены, Надежды Яковлевны Мандельштам, и людей, ей помогавших, таких как С. Б. Рудаков и воронежская подруга Мандельштамов - Наталья Штемпель. Рукописи хранились в ботиках Надежды Яковлевны и в кастрюлях.

В своём завещании Надежда Яковлевна фактически отказывает Советской России в каком-либо праве на публикацию стихотворений Мандельштама, и этот отказ звучит как проклятие Советскому государству.

В кругу Анны Ахматовой в 1970-е годы будущего лауреата Нобелевской премии по литературе И. А. Бродского называют «младшим Осей».

По оценке Николая Бухарина, высказанной в письме Сталину в 1934 году, Мандельштам - «первоклассный поэт, но абсолютно несовременен».

До начала перестройки воронежские стихи Мандельштама 1930-х годов в СССР не издавались, но ходили в списках и перепечатках, как в XIX веке, или в самиздате.

Мировая слава приходит к поэзии Мандельштама до и независимо от публикации его стихов в Советской России.

С 1930-х годов его стихи цитируются, множатся аллюзии на его стихи в поэзии совершенно разных авторов и на многих языках.

Мандельштама переводит на немецкий один из ведущих европейских поэтов XX века Пауль Целан.

В США исследованием творчества поэта занимался К. Тарановский, который проводил в Гарварде семинар по поэзии Мандельштама.

Набоков В. В. называет Мандельштама единственным поэтом Сталинской России.

По утверждению современного российского поэта Максима Амелина: «При жизни Мандельштам считался третьестепенным поэтом. Да, его ценили в собственном кругу, но его круг был очень мал».

Книги

Полное собрание сочинений в трех томах

1920 , 3 (15) января – в Варшаве в семье кожевенника Эмилия (Хацкеля) Вениаминовича Мандельштама (1852?–1938) и Флоры Осиповны Вербловской (1866?–1916) родился первенец – Иосиф (Осип) Эмильевич Мандельштам.

1894 – семья переезжает в Павловск: Павловск, Правленская ул., 42.

1898 – семья переезжает в Петербург и поселяется в Коломне.

1899 – поступил в 1-й класс общеобразовательной школы князя В.Н.Тенишева (с 1.09.1900 – Тенишевское коммерческое училище).

1907
январь – первая публикация стихов (в рукописном журнале «Пробужденная мысль» Тенишевского училища).
15 мая – получает аттестат (за №24) об окончании Тенишевского училища.
сентябрь–октябрь – в Париже записывается на факультет словесности Сорбонны и поселяется напротив него (rue de Sorbonne,12); посещает лекции А. Бергсона и Ж. Бедье в College de France; увлечен французской поэзией – от старофранцузского эпоса «Песни о Роланде» и Ф. Вийона до Ш. Бодлера и П. Верлена; пишет стихи и прозу.

1908
май – возвращается из Парижа домой.
сентябрь – собирается поступить в Императорский Санкт-Петербургский университет, но после утверждения царем (16.09.1908) положения совета министров о процентной норме в столичных учебных заведениях для лиц иудейского вероисповедания эта попытка оставлена ввиду ее полной бесперспективности. Посещает собрания Религизно-философского общества.

1909
апрель – начинает посещать заседания «Академии стиха» – домашние лекции Вяч. Иванова о стихосложении.
16 мая – литературное «крещение» на заседании поэтической «Проакадемии» Вяч. Иванова в его «Башне». Стихи О.М. получили высокую оценку Вяч. Иванова.
июнь–июль – вместе с семьей живет на даче в Царском Селе.
1 ноября – записался на философский факультет университета в Гейдельберге (на зимний семестр 1909/1910 гг.).

1910
март–июль – после возвращения в Россию поселяется в Финляндии – в Талбачке под Гельсингфорсом (Хельсинки) и в Хангё (Ханко). В Хангё знакомится с С. П. Каблуковым – в то время секретарем Религиозно-философского общества.
август – литературный дебют – в Петербурге вышел №9 журнала «Аполлон» с подборкой из пяти его стихотворений.

1911
25 февраля – дата официального отчисления из Гейдельбергского университета (как не внесшего плату за обучение).
14 марта – знакомство с А.Ахматовой в «Башне» у Вяч. Иванова.
2 апреля – поездка к Гумилевым в Царское Село.
4 апреля – вместе с Н.Гумилевым, А.Ахматовой и М.Кузминым читал стихи на квартире Вяч. Иванова.
10 сентября – зачислен студентом Императорского Санкт-Петербургского университета по отделению романских языков историко-филологического факультета; одновременно – неудачная попытка устроиться секретарем «Журнала для всех».
ноябрь – вышел «Литературный альманах» книгоиздательства «Аполлон» с подборкой из трех стихотворений О.Мандельштама.
2 декабря – впервые присутствует на заседании «Цеха поэтов» (у Гумилевых в Царском Селе).
3 декабря – на посвященном памяти И. Анненского заседании «Поэтической академии» («Общество ревнителей художественного слова») говорил об И.Анненском как о «поэте отливов дионисийского чувства».
10 декабря – присутствовал на заседании «Цеха поэтов».

1912
13 января – читал стихи в «Бродячей собаке» .
осень – поселился в Петербурге, посещает университет, «Бродячую собаку».
15 октября – посещение М.Лозинского. Вышел №1 журнала «Гиперборей» (до 30.06.1913 редакция находилась в квартире Лозинского).
19 декабря – в «Бродячей собаке» участвовал в прениях после лекции С.Городецкого «Символизм и акмеизм».

1913
январь – провозглашение акмеизма в манифестах Н.Гумилева и С.Городецкого, напечатанных в первом номере «Аполлона» (стихи и статьи О.Мандельштама выходили в №№ 2, 3 и 4 «Аполлона» за 1913 год).
15 февраля – вместе с другими акмеистами выступал на заседании Всероссийского Литературного общества.
конец марта – в издательстве «Акмэ» вышла первая поэтическая книга О.М. – «Камень» .
16 ноября – вместе с В.Маяковским , И.Северяниным , Г.Ивановым читает стихи на вечере вологодского землячества.
7 декабря – присутствовал на лекции В. Пяста «Поэзия вне групп» в Тенишевском училище.
19 декабря – в «Бродячей собаке» участвовал в диспуте после доклада Н.Кульбина «Футуризм и отношение к нему современного общества и критики»; начало сближения с Б.Лившицем .

1914
3 января – вечером в «Бродячей собаке» написано стихотворение «Вполоборота, о печаль...», посвященное А. Ахматовой.
16 января – вместе с Н.Гумилевым и С.Городецким «ломал копья в защиту акмеизма» после лекции Г. Чулкова «Пробуждаемся мы, мертвецы, или нет?» в Тенишевском училище.
около 7 апреля – был на представлении «Балаганчика» А.Блока в Тенишевском училище.
15 апреля – дано разрешение М.Лозинского поставить на 2-м издании книги стихов О.М. «Камень» марку издательства «Гиперборей». (Книга готовилась в издательстве М.В.Аверьянова, но так и не вышла.)
18 апреля – вместе с Н.Гумилевым избран членом Всероссийского Литературного общества.
15 июля – по пути из Финляндии в Петербург заехал в Куоккалу на дачу К.Чуковского (записал в «Чукоккалу» стихотворение «Нет, не луна, а светлый циферблат...»).
август – пишет ряд стихотворений, в центре которых стоят «Рим» и «место человека во вселенной» («Пусть имена цветущих городов...» и «Природа тот же Рим...», а также «О временах простых и грубых...»).
21 октября – проводит заседание «Цеха поэтов» в качестве синдика (избран в середине октября на время отсутствия Н.Гумилева).
ноябрь – работает над статьей «Петр Чаадаев», предложенной редакции «Аполлона»; чтение стихов в «Бродячей собаке», на «средах» в редакции «Нового журнала для всех», а также в Художественном бюро Н. Е. Добычиной.

1915
18 апреля – читает стихи на вечере в Тенишевском училище.
30 июня – приехал в Коктебель, где пробыл до конца августа. Совместные ужины с А.Н.Толстым и Е.О.Волошиной (М.Волошин в это время находился в Париже). Знакомство с сестрами Цветаевыми. В Коктебеле написаны стихотворения «Бессонница. Гомер. Тугие паруса...», «С веселым ржанием пасутся табуны...», «Обиженно уходят на холмы...».
декабрь – в издательстве «Гиперборей» вышло 2-е издание «Камня» (на титуле указан 1916 год).
28 апреля – участвовал в организованном Петроградским художественным обществом вечере поэзии в «Привале комедиантов».

1916
около 7 января – Встреча на «нездешнем вечере» у Каннегисеров с М.Цветаевой , приехавшей в Петроград на Рождество.

1917
18 мая – получил в университете выходное свидетельство №1879 за подписью декана исторического факультета Ф.Брауна: «Имея шесть зачтенных семестров из восьми прослушанных, государственных экзаменов не держал и полного учебного курса не кончил».

1918
зима – живет в Петрограде; сотрудничает в газетах «Страна», «Вечерняя звезда», «Знамя труда» и др.
1 июня – по рекомендации А.Луначарского работает в Наркомпросе заведующим подотделом художественного развития учащихся в отделе реформы высшей школы. Вместе с комиссариатом переезжает в Москву; живет в «Метрополе».
ноябрь–декабрь – в Петербурге активная деятельность в Наркомпросе: доклад о ритмике (будущая статья «Государство и ритм»); присутствие на заседании секции эстетического развития, на совместных заседаниях с литературно-издательским подотделом, где рекомендует ряд книг по ритмике для переиздания; составление проекта сметы Центрального института по ритмическому воспитанию. Посещает заседания Московского лингвистического кружка.

1919
конец марта–начало апреля – из Харькова переезжает в Киев, где выступает на вечерах; печатается в журнале «Гермес»; встречается с киевскими поэтами и художниками; посещает поэтическое кафе «ХЛАМ» («Художники. Литераторы. Артисты. Музыканты»).
1 мая – на дне рождения А. Дейча в кафе «ХЛАМ» знакомится с Надей Хазиной – юной художницей, ученицей А.А.Экстер - своей будущей женой.

1920
26 сентября – вечер О.М. и И.Эренбурга в Тифлисской консерватории. Позднее – вечера в тифлисском «Цехе поэтов».
не позднее 15 октября – возвращение в Петроград; остановился на Воздвиженке; вскоре получил комнату в Доме Искусств (наб. Мойки, 59). Выступления на поэтических вечерах, принесшие ему широкое признание.
22 октября – читал стихи в Клубе поэтов на Литейном проспекте. А.Блок, присутствовавший на вечере, в своем дневнике дал им высокую оценку («Гвоздь вечера – И.Мандельштам...»).
5 ноября – заключил договор с Я.Н.Блохом, владельцем «Петрополиса», на издание книги стихов «Новый камень» объемом от 4 до 6 печатных листов.
25 ноября – написано стихотворение «В Петербурге мы сойдемся снова...» .

1921
май – в альманахе «Дракон» «Цеха поэтов» опубликована статья О.Мандельштама «Слово и культура».
июнь – вместе с Н.Я. едет в Ростов (встречает там художника Б.Лопатинского, устроившего их в служебный поезд «Центроэвака») и далее на Кавказ по маршруту: Кисловодск – Баку (где встречался с Вяч. Ивановым и С.Городецким) – Тифлис – Батум.
7 августа – смерть А.Блока . В Батуме, в Центросоюзе, О.М. прочитал доклад об А.Блоке.

1922
7 марта – в Киевской философской академии прочел лекцию «Акмеизм или классицизм? (Внутренний эллинизм в русской литературе. В.Розанов, И.Анненский, А.Блок, лжесимволисты, акмеисты, имажинисты. Выход из акмеизма и классицизма)».
28 мая – публикация в Литературном приложении к газете «Накануне» стихотворения «Люблю под сводами седыя тишины...». Сотрудничает также в «Известиях», «Московском понедельнике», «России», «Сегодня», «Гостинице для путешествующих в прекрасном», «Парусах».
август – в Берлине в издательстве «Petropolis» вышел сборник стихов «Tristia» (на обложке указан 1921 год).

1923
около 21 мая – поездка в Петроград; знакомство Н.Я. с А.Ахматовой .
июль – в Госиздате вышло третье издание «Камня».
около 10 августа – вместе с Н.Я. приехал в Гаспру, в Дом отдыха ЦЕКУБУ, где работал над «Шумом времени».

1924
конец мая–начало июня – поездка с Н.Я. в Ленинград; были у В. Шилейко и А. Ахматовой. О.М. вступил в Ленинградское отделение Московского общества драматических писателей и композиторов.
июнь–июль – уезжает в дом отдыха ЦЕКУБУ в Апрелевке; работает над переводами. Заканчивает «Шум времени».
октябрь–декабрь – работает над переводами, детскими стихами , внутренними рецензиями для издательств «Время» и «Прибой», а также Госиздата.

1925
январь – вышла книга детских стихов «2 трамвая» .
середина апреля – в издательстве «Время» вышла книга «Шум времени».

1926
февраль–март – живет в Ленинграде у Е.Э.Мандельштама. Много работает для Госиздата и «Прибоя».

1927 – живет преимущественно в Детском селе (в Лицее), где весной и летом готовит к печати книги стихов, прозы и критической прозы.
28 января – принят в члены Ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов.

1928
конец июня – в издательстве «Academia» вышла из печати его книга «О поэзии».

1929
7 апреля – выход в «Известиях» статьи «Потоки халтуры». Начало третейского суда в Ленинграде по «делу о Майн Риде» (И. И. Ионов обвиняет О.М. и Б.Лившица в том, что при переводе романов М.Рида они пользовались не английскими оригиналами, а переводами на французский, О.М. и Лившиц отстаивают свою правоту).

1930
январь – переходит в редакцию газеты «Вечерняя Москва» (газета «Московский комсомолец» закрылась) и в журнал «Пятидневка». Работает над «Четвертой прозой».
ноябрь – написаны стихотворения «Дикая кошка – армянская речь...» и «И по звериному воет людье...». Приезд в Москву. О.М. и Н.Я. живут в служебной квартире отца Э. Герштейн (ул. Щипок, д. 8) и у А.Э.Мандельштама.

1931
март – в «Новом мире» (1931, №3) напечатан цикл «Армения».
17–28 марта – написано стихотворение «За гремучую доблесть грядущих веков...» («Волк»).
3 мая – написано стихотворение «Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма...», завершающее «Волчий цикл».
1 июля – передал в «Новый мир» подборку из десяти стихотворений. Только одно из них было принято, отказался от публикации, обратившись к В.П.Полонскому, главному редактору журнала, с письмом: «Это стихотворение дает читателю, с которым я и без того достаточно разобщен, крайне неполное понятие о последних этапах моей лирики, а потому печатать его обособленно я не могу».

1932
январь – О.М. и Н.Я. переезжают в Дом Герцена (Тверской бульвар, д. 25, кв. 8) в десятиметровую каморку. (Весной переселились в соседнюю комнату, более сухую и просторную.) Продолжение работы над «Путешествием в Армению».
апрель – в журнале «Новый мир» (1932, №4) опубликованы стихотворения «Довольно кукситься, бумаги в стол засунем...» и «О, как мы любим лицемерить...».
8 сентября – подписан договор с ГИХЛом на издание книги «Стихи».
23 ноября – в «Литературной газете» опубликована подборка стихотворений: «Ленинград» , «Полночь в Москве» и «К немецкой речи».

1933
2 марта – второй вечер О.М. в Ленинграде (в Доме печати). В программе: «Стихи из «Камня». Отвечая на вечере на вопрос: «Вы тот самый Мандельштам, который был акмеистом?», О.М. ответил, что он «тот самый Мандельштам, который был, есть и будет другом своих друзей, соратником своих соратников, современником А. Ахматовой».
ноябрь – написаны роковые стихотворения «Мы живем, под собою не чуя страны...», «Квартира тиха, как бумага...».
декабрь – начало работы над вольными переводами сонетов Петрарки.

1934
15 апреля – присутствует на собрании востоковедов в Ленинграде, обсуждавших перевод М.Лозинским «Шахнаме». Из дневника Д.Выгодского: «Когда заговорил Мандельштам, он десятью словами перечеркнул и холодные слова арабиста, и стихи Лозинского... Заговорил один из глубочайших людей нашего времени, заговорил поэт, в котором тревога, для которого Фирдоуси целый мир, который он по-своему, своим миром ощущает, переживает, к которому у него есть отношение... Мандельштам сразу поднял на сто градусов весь этот разговор, который писатели уже не могли поддержать».
ночь с 13 на 14 мая – обыск и арест (по данным НКВД – с 16 на 17 мая). «Обыск продолжался всю ночь, искали стихи. Его увели в семь часов утра – было совсем светло» (А.Ахматова. Листки из дневника). Наутро Н.Я. идет к своему брату, Е.Я.Хазину, А.Ахматова – к Б.Пастернаку и Авелю Енукидзе (в то время секретарю Президиума ЦИК СССР). Узнав об аресте, Б.Пастернак обращается к Демьяну Бедному и Н.Бухарину с просьбой сделать для О.М. все возможное.
27 мая – окончание следствия. Приговор: трехлетняя ссылка на поселение в г. Чердынь Пермской области (формулировка: «Изолировать, но сохранить»). Н.Я. предложено сопровождать мужа. А.Ахматова и Е.С.Булгакова собирают деньги на отъезд.
14–15 июня – в Чердынь приходит официальная телеграмма о трехлетней административной высылке из Москвы с лишением по истечении этого срока права проживать в Москве, Ленинграде и еще десяти городах страны («минус двенадцать»). Последняя регистрация в Чердынском райотделении ОГПУ. Вызов к коменданту для выбора города высылки; остановились на Воронеже.

1935
3 июня – написаны стихотворения «На мертвых ресницах Исаакий замерз...» и «Возможна ли женщине мертвой хвала...», законченное 14 декабря 1936 г.
10 октября – по рекомендации местного отделения ССП назначен на должность заведующего литературной частью в воронежский Большой Советский театр.

1936
26 января – на заседании правления Воронежского отделения ССП рассматривалось заявление Н.Я. об оказании помощи О.М. Постановили: в связи с ухудшением здоровья О.М. обратиться в Литфонд СССР и просить разрешить и оплатить ему выезд на курорт за счет средств Литфонда; обеспечить наблюдение за состоянием его здоровья до разрешения Москвой вопроса о дальнейшем лечении; выдать О.М. 80 рублей из средств Литфонда.
11 сентября – на собрании воронежских писателей, посвященном вопросам борьбы с классовыми врагами на литературном фронте, обсуждали деятельность писателей Л.Завадовского, Б.Пескова и О.М.

1937
январь – разгар работы над «Второй воронежской тетрадью», начиная с середины января – регулярная работа над «Одой» Сталину, призванной, по первоначальному замыслу, спасти поэта от гибели. Стихотворения посылаются в «Звезду» и другие журналы.
16 мая – конец срока ссылки О.М. Возвращение в Москву.
17 ноября – О.М. и Н.Я. прописались в Калинине (3-я Никитинская ул., 43, дом Травниковых).

1938
2 мая – арест О.М. опергруппой НКВД в присутствии главврача и исполняющего обязанности директора дома отдыха «Саматиха» (в 25 верстах от железнодорожной станции Черусти, находящейся за Шатурой) С.В.Фомичева (по данным НКВД – 3 мая). Обыска не было, но в заранее приготовленный мешок вытряхнули содержимое чемодана (по описи: «Рукопись и переписка – одна пачка, книга – автор О. Мандельштам»). Вся операция заняла около 20 минут; Н.Я. не было позволено проводить О.М. до станции Черусти.
2 августа – особое совещание при НКВД СССР постановило заключить О.М. в исправительно-трудовой лагерь за контрреволюционную деятельность сроком на пять лет, считая от 30 апреля 1938 г.
27 декабря – Осип Эмильевич Мандельштам умер (смерть удостоверена врачом Кресановым и дактилоскопистом Поверенновым). Причина смерти: «паралич сердца а/к склероз».

Осип 1 Эмильевич Мандельштам родился 3 января 1891 года в Варшаве, детство и юность его прошли в Петербурге. Позднее, в 1937 году, Мандельштам о времени своего рождения напишет:

Здесь "в ночь" содержит в себе зловещее предзнаменование трагической судьбы поэта в ХХ веке и служит метафорой всего ХХ века, по определению Мандельштама - "века-зверя".

Воспоминания Мандельштама о детских и юношеских годах сдержанны и строги, он избегал раскрывать себя, комментировать себя и свои стихи. Он был рано созревшим, точнее - прозревшим поэтом, и его поэтическую манеру отличает серьезность и строгость.

То немногое, что мы находим в воспоминаниях поэта о его детстве, о той атмосфере, которая его окружала, о том воздухе, которым ему приходилось дышать, скорее окрашено в мрачные тона:

"Запретною жизнью" - это о поэзии.

Семья Мандельштама была, по его словам, "трудная и запутанная", и это с особенной силой (по крайней мере в восприятии самого Осипа Эмильевича) проявлялось в слове, в речи. Речевая "стихия" семьи была своеобразной. Отец, Эмилий Вениаминович Мандельштам, самоучка, коммерсант, был совершенно лишен чувства языка. В книге "Шум времени" Мандельштам писал: "У отца совсем не было языка, это было косноязычие и безъязычие... Совершенно отвлеченный, придуманный язык, витиеватая и закрученная речь самоучки, причудливый синтаксис талмудиста, искусственная, не всегда договоренная фраза". Речь матери, Флоры Осиповны, учительницы музыки, была иной: "Ясная и звонкая, литературная великая русская речь; словарь ее беден и сжат, обороты однообразны, - но это язык, в нем есть что-то коренное и уверенное". От матери Мандельштам унаследовал, наряду с предрасположенностью к сердечным заболеваниям и музыкальностью, обостренное чувство русского языка, точность речи.

В 1900-1907 годах Мандельштам учится в Тенишевском коммерческом училище, одном из лучших частных учебных заведений России (в нем учились в свое время В. Набоков, В. Жирмунский).

После окончания училища Мандельштам трижды выезжает за границу: с октября 1907 по лето 1908 года он живет в Париже, с осени 1909 по весну 1910 года изучает романскую филологию в Гейдельбергском университете в Германии, с 21 июля по середину октября живет в пригороде Берлина Целендорфе. Эхо этих встреч с Западной Европой звучит в стихотворениях Мандельштама вплоть до последних произведений.

Становление поэтической личности Мандельштама было определено его встречей с Н. Гумилевым и А. Ахматовой. В 1911 году Гумилев вернулся в Петербург из абиссинской экспедиции, и все трое затем часто встречались на различных литературных вечерах. Впоследствии, через много лет после расстрела Гумилева, Мандельштам писал Ахматовой, что Николай Степанович был единственным, кто понимал его стихи и с кем он разговаривает, ведет диалоги и поныне. Об отношении же Мандельштама к Ахматовой ярче всего свидетельствуют его слова: "Я - современник Ахматовой". Чтобы такое публично заявить в годы сталинского режима, когда поэтесса была опальной, надо было быть Мандельштамом.

Все трое, Гумилев, Ахматова, Мандельштам, стали создателями и виднейшими поэтами нового литературного течения - акмеизма. Биографы пишут, что вначале между ними возникали трения, потому что Гумилев был деспотичен, Мандельштам вспыльчив, а Ахматова своенравна.

Первый поэтический сборник Мандельштама вышел в 1913 году, издан он был за свой счет 2 . Предполагалось, что он будет называться "Раковина", но окончательное название было выбрано другое - "Камень". Название вполне в духе акмеизма. Акмеисты стремились как бы заново открыть мир, дать всему ясное и мужественное имя, лишенное элегического туманного флера, как у символистов. Камень - природный материал, прочный и основательный, вечный материал в руках мастера. У Мандельштама камень являет собой первичный строительный материал культуры духовной, а не только материальной.

В 1911-1917 годах Мандельштам учится на романо-германском отделении историко-филологического факультета Петербургского университета.

Отношение Мандельштама к революции 1917 года было сложным. Однако любые попытки Мандельштама найти свое место в новой России заканчивались неудачей и скандалом. Вторая половина 1920-х годов для Мандельштама - это годы кризиса. Поэт молчал. Новых стихов не было. За пять лет - ни одного.

В 1929 году поэт обращается к прозе, пишет книгу под названием "Четвертая проза". Она невелика по объему, но в ней сполна выплеснулась та боль и презрение поэта к писателям-конъюнктурщикам ("членам МАССОЛИТа"), что копилась долгие годы в душе Мандельштама. "Четвертая проза" дает представление о характере поэта - импульсивном, взрывном, неуживчивом. Мандельштам очень легко наживал себе врагов, своих оценок и суждений не таил. Из "Четвертой прозы": "Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые - это мразь, вторые - ворованный воздух. Писателям, которые пишут заранее разрешенные вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове и всех посадить за стол в Доме Герцена, поставив перед каждым стакан полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда.

Этим писателям я запретил бы вступать в брак и иметь детей - ведь дети должны за нас продолжить, за нас главнейшее досказать - в то время как отцы запроданы рябому черту на три поколения вперед".

Можно себе представить, какого накала достигала взаимная ненависть: ненависть тех, кого отвергал Мандельштам, и кто отвергал Мандельштама. Поэт всегда, практически все послереволюционные годы, жил в экстремальных условиях, а в 1930-е годы - в ожидании неминуемой смерти. Друзей, почитателей его таланта, было не так много, но они были.

Мандельштам рано осознал себя как поэт, как творческая личность, которой предназначено оставить свой след в истории литературы, культуры, мало того - "что-то изменить в строении и составе ее" (из письма Ю.Н. Тынянову). Мандельштам знал себе цену как поэту, и это проявилось, например, в незначительном эпизоде, который описывает В. Катаев в своей книге "Алмазный мой венец":

"Встретившись с щелкунчиком (т.е. Мандельштамом) на улице, один знакомый писатель весьма дружелюбно задал щелкунчику традиционный светский вопрос:

Что новенького вы написали?

На что щелкунчик вдруг совершенно неожиданно точно с цепи сорвался:

Если бы я что-нибудь написал новое, то об этом уже давно бы знала вся Россия! А вы невежда и пошляк! - закричал щелкунчик, трясясь от негодования, и демонстративно повернулся спиной к бестактному беллетристу" 3 .

Мандельштам не был приспособлен к быту, к оседлой жизни. Понятие дома, дома-крепости, очень важное, например, в художественном мире М. Булгакова, не было значимым для Мандельштама. Для него дом - весь мир, и в то же время в этом мире он - бездомный.

К.И. Чуковский вспоминал о Мандельштаме начала 1920-х годов, когда тот, как и многие другие поэты и писатели, получил комнату в петроградском Доме Искусств: "В комнате не было ничего, принадлежащего ему, кроме папирос, - ни одной личной вещи. И тогда я понял самую разительную его черту - безбытность". В 1933 году Мандельштам получил, наконец, квартиру - двухкомнатную! Побывавший у него в гостях Б. Пастернак, уходя, сказал: "Ну вот, теперь и квартира есть - можно писать стихи". Мандельштам пришел в ярость. Он проклял квартиру и предложил вернуть ее тем, для кого она предназначалась: честным предателям, изобразителям. Это был ужас перед той платой, которая за квартиру требовалась.

Сознание сделанного выбора, осознание трагизма своей судьбы, видимо, укрепили поэта, дали ему силу, придали трагический, величественный пафос его новым стихам 4 . Этот пафос заключается в противостоянии свободной поэтической личности своему веку - "веку-зверю". Поэт не ощущает себя перед ним ничтожным, жалкой жертвой, он осознает себя равным:

В домашнем кругу это стихотворение называли "Волком". В нем Осип Эмильевич предсказал и будущую ссылку в Сибирь, и свою физическую смерть, и свое поэтическое бессмертие. Он многое понял раньше, чем другие.

Надежда Яковлевна Мандельштам, которую Е. Евтушенко назвал "самой великой вдовой поэта в ХХ веке", оставила две книги воспоминаний о Мандельштаме - о его жертвенном подвиге поэта. Из этих воспоминаний можно понять, "даже не зная ни одной строчки Мандельштама, что на этих страницах вспоминают о действительно большом поэте: ввиду количества и силы зла, направленных против него".

Искренность Мандельштама граничила с самоубийством. В ноябре 1933 года он написал резко сатирическое стихотворение о Сталине:

И это стихотворение Осип Эмильевич читал многим знакомым, в том числе Б. Пастернаку. Тревога за судьбу Мандельштама побудила Пастернака в ответ заявить: "То, что Вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу Вас не читать их никому". Да, Пастернак прав, ценность этого стихотворения не в его литературных достоинствах. На уровне лучших поэтических открытий здесь находятся первые две строки:

Как ни удивительно, приговор Мандельштаму был вынесен довольно мягкий. Люди в то время погибали и за гораздо меньшие "провинности". Резолюция Сталина всего лишь гласила: "Изолировать, но сохранить", - и Осип Мандельштам был отправлен в ссылку в далекий северный поселок Чердынь. В Чердыни Мандельштам, страдая от душевного расстройства, пытался покончить с собой. Снова помогли друзья. Н. Бухарин, уже теряющий свое влияние, в последний раз написал Сталину: "Поэты всегда правы; история на их стороне"; Мандельштам был переведен в менее суровые условия - в Воронеж.

Конечно, судьба Мандельштама была предрешена. Но сурово наказывать его в 1933 году значило бы афишировать то злополучное стихотворение и как бы сводить личные счеты тирана с поэтом, что было бы явно не достойным "отца народов". Всему свое время, Сталин умел ждать, в данном случае - большого террора 1937 года, когда Мандельштаму суждено было сгинуть безвестно вместе с сотнями тысяч других.

Воронеж приютил поэта, но приютил враждебно. Из воронежских тетрадей (при жизни неопубликованных):

Поэт сражался с подступающим отчаянием: средств к существованию не было, с ним избегали встречаться, дальнейшая судьба была неясной, и всем своим существом поэта Мандельштам ощущал: "век-зверь" его настигает. А. Ахматова, навестившая Мандельштама в ссылке, свидетельствует:

"Дежурят страх и муза..." Стихи шли неостановимо, "невосстановимо" (как сказала М. Цветаева в это же время - в 1934 году), они требовали выхода, требовали быть услышанными. Мемуаристы свидетельствуют, что однажды Мандельштам бросился к телефону-автомату и читал новые стихи следователю, к которому был прикреплен: "Нет, слушайте, мне больше некому читать!" Нервы поэта были оголены, и боль свою он выплескивал в стихах.

Поэт был в клетке, но он не был сломлен, он не был лишен внутренней тайной свободы, которая поднимала его надо всем даже в заточении:

Стихи воронежского цикла долгое время оставались неопубликованными. Они не были, что называется, политическими, но даже "нейтральные" стихи воспринимались как вызов, потому что являли собой Поэзию, неподконтрольную и неостановимую. И не менее опасную для власти, потому что "песнь есть форма языкового неповиновения, и ее звучание ставит под сомнение много больше, чем конкретную политическую систему: оно колеблет весь жизненный уклад" (И. Бродский).

Стихи Мандельштама резко выделялись на фоне общего потока официальной литературы 1920-30-х годов. Время требовало стихов, нужных ему, как знаменитое стихотворение Э. Багрицкого "ТВС" (1929):

Мандельштам понимал: ему "рядом с веком" не встать, его выбор другой - противостояние жестокому времени.

Стихи из воронежских тетрадей, как и многие стихи Мандельштама 1930-х годов, проникнуты ощущением близкой гибели, иногда они звучат как заклинания, увы, безуспешные:

В мае 1937 года истек срок воронежской ссылки. Поэт еще год провел в окрестностях Москвы, пытаясь добиться разрешения жить в столице. Редакторы журналов даже боялись разговаривать с ним. Он нищенствовал. Помогали друзья и знакомые: В. Шкловский, Б. Пастернак, И. Эренбург, В. Катаев, хотя им и самим было нелегко. Впоследствии А. Ахматова писала о 1938 годе: "Время было апокалиптическое. Беда ходила по пятам за всеми нами. У Мандельштамов не было денег. Жить им было совершенно негде. Осип плохо дышал, ловил воздух губами".

2 мая 1938 года, перед восходом солнца, как это и было тогда принято, Мандельштама снова арестовывают, приговаривают к 5 годам каторжных работ и отправляют в Западную Сибирь, на Дальний Восток, откуда он уже не вернется. Сохранилось письмо поэта к жене, в котором он писал: "Здоровье очень слабое, истощен до крайности, исхудал, неузнаваем почти, но посылать вещи, продукты и деньги - не знаю, есть ли смысл. Попробуйте все-таки. Очень мерзну без вещей".

Смерть поэта настигла в пересыльном лагере Вторая Речка под Владивостоком 27 декабря 1938 года... Одно из последних стихотворений поэта: