Всё, разбежимся через час,
Мы не одни, таких нас много.
Я больше не увижу Вас,
У Вас своя дорога.
Не стану я винить себя,
А в храме попрошу «подмогу».
Вот и закончилась игра,
И слава Богу, и слава Богу.
Припев:
А за окошком ветер вьюжит,
А за окошком ветер вьюжит.
Он, как и я, тебе не нужен,
Я для тебя был верным мужем,
А другом, видит Бог, не стал.
Раз вышло так, что мы одни,
Совсем одни на белом свете.
Без смысла коротали дни,
Вели себя как дети.
Грешить на небо не резон,
Богаты тем, что заслужили.
Вчера я видел странный сон,
Мы в нем вино любви, допили.
Припев:
А за окошком ветер вьюжит,
А за окошком ветер вьюжит.
Он, как и я, тебе не нужен,
Ты любишь тех, с кем вечный бал.
Блестят глаза в прощальный ужин,
Твои глаза в прощальный ужин.
Я для тебя был верным мужем,
А другом, видит Бог, не стал.
All run away in an hour,
We are not alone , many of us .
I do not see you ,
Do you own the road .
I"m not going to blame themselves ,
And in the temple to ask " reinforcements ."
That ended the game ,
And thank God , and thank God .
Chorus:
A friend, God knows, he did not.
Once it so happened that we were alone ,
All alone in this world.
Without meaning whiled away days
Behaved like children.
Sin into heaven no reason ,
Rich that deserve it.
Yesterday I saw a strange dream
We love him wine , drank .
Chorus:
And the wind outside the window vyuzhit ,
And the wind outside the window vyuzhit .
He , like me, you do not need ,
Do you love those with whom eternal ball.
Eyes sparkle in the farewell dinner ,
Your eyes are in a farewell dinner .
I"m for you was a faithful husband ,
A friend, God knows, he did not.
. Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил .
1. Бога никто никогда не видел в Его сущности. – 2 и 3. Иисус Христос вполне знает Отца, потому что пребывает в Его лоне. – Опровержение ариан и других еретиков, отвергавших Божество Иисуса Христа. – Иисус Христос открыл нам больше, чем пророки и Моисей. – Все христиане составляют одно тело. – Что служит величайшею связью их взаимной любви.
1. Бог хочет, чтобы мы не просто слушали имена и слова, находящиеся в Писании, но – с разумением. Поэтому блаженный Давид написал так: «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего» (). После него сын его, заступивший на его место, учит, что мудрости должно искать, как серебра, приобретать ее больше, чем золота. А Господь внушал иудеям испытывать Писания и тем нас еще более побуждает к исследованию. Он не в том смысле говорил это, чтобы только прочитав, можно было с первого раза понять Писание. Никто, конечно, не станет испытывать того, что находится вблизи и под рукою, а испытывают то, что остается в тени и может открыться только после долгого изыскания. Для того-то Писание называется и сокровищем сокровенным, чтобы побудить нас к испытанию его. А это внушается нам для того, чтобы приступали к словам Писания не просто, как случилось, но с большою осмотрительностью, потому что кто станет слушать, что читается в нем, без рассуждения и все принимать буквально так, как сказано, тот может предполагать много нелепого о Боге. Он пожалуй допустит, что Бог есть и человек и что Он состоит из меди, что он и гневлив и яростен, и много других еще более худых мыслей. Если же кто будет вникать в глубину смысла, то избежит всякой такой нелепости. Вот и в чтении, ныне нам предложенном, говорится, что Бог имел лоно, а это свойственно телам; но никто не будет столько глуп, чтобы бестелесного почитать телом. Чтобы все это понять в смысле духовном, как должно, исследуем это место подробнее.
Каким путем евангелист пришел к этому? Показав великое преимущество даров Христовых – такое, что неизмеримое расстояние находится между этими дарами и сообщенными через Моисея, он хочет потом высказать и достаточную причину такой между ними разности. Моисей, как раб, был служителем дел низших; а Христос, как Владыка и Царь и Сын Царя, принес нам несравненно высшие дары, сосуществуя всегда с Отцом и видя Его непрестанно. Потому-то евангелист и присовокупил: «Бога не видел никто никогда» . Что же мы скажем на слова велегласнейшего Исайи: «видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном» ()? Что скажем на свидетельство самого Иоанна о том, что Исайя сказал это тогда, «когда видел славу Его» ()? Что скажем на слова Иезекииля? И он ведь видел Бога, сидящего на херувимах. Что – на слова Даниила? И он говорит: «и воссел Ветхий днями» (). Что также – на слова Моисея: «покажи мне славу Твою, дабы я познал Тебя» ()? А Иаков и прозвание получил от этого, т. е. был назван Израилем, а Израиль значить: видящий Бога. Видели Его и другие. Итак, почему же Иоанн сказал: «Бога не видел никто никогда» ? Он показывает, что все то было делом снисхождения, а не видением самого существа божественного. Если бы они видели самое существо, то видели бы его не различным образом. Оно просто, необразно, несложно, неописано; не сидит, не стоит, не ходит. Все это свойственно только телам. Но как Бог существует, это знает Он один и это возвестил сам Бог Отец через одного пророка: "Я , – говорит, – умножал видения, и чрез пророков употреблял притчи» (), т. е., Я снизшел, явился, но не тем, что Я есмь. А как Сын Его имел явиться нам в действительной плоти, то Он изначала приготовлял людей к созерцанию существа Божия, сколько им возможно было видеть. Но что Бог есть сам в себе, того не видели не только пророки, но и ангелы и архангелы; и если бы ты спросил их об этом, то в ответ не слышал бы ничего о существе, а только пение: «слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение» (). Если бы ты пожелал узнать о том что-либо от херувимов или серафимов, то услышал бы таинственную трисвятую песнь и что «вся земля полна славы Его» (). А если бы ты обратился с вопросом к силам еще высшим, то ничего не узнал бы, кроме того, что у них одно дело – хвалить Бога. «Хвалите Его, все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его» (). Итак, самого (Бога Отца) видит только Сын и Дух Святой. Да и как созданное существо, каково бы оно ни было, может видеть Несозданного! Если мы не можем ясно видеть какую бы то ни было бестелесную силу, даже сотворенную, – а этому много оказалось примеров по отношению к ангелам, – то тем более мы не можем видеть существа бестелесного и не созданного. Поэтому и Павел говорит: «Которого никто из человеков не видел и видеть не может» (). Но не принадлежит ли это преимущество только одному Отцу, а не Сыну? Нет – и Сыну также. А что принадлежит это и Сыну, послушай Павла, который показывает это и говорит: «Который есть образ Бога невидимого» (). А как образ невидимого, Он и сам невидим; иначе не был бы и образом. Если же (Павел) в другом месте говорит: «Бог явился во плоти» (), – ты не удивляйся; это явление совершилось во плоти, а не по существу. Но что и Он невидим, не только для людей, а и для высших сил, показывает также Павел. Сказав: «явился во плоти» , он присовокупляет: «показал Себя Ангелам» .
2. Таким образом, Он показался ангелам тогда, когда облекся плотью; а прежде того они также не видели Его, потому что и для них существо было не видимо. Как же, скажете, сам Христос сказал: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» ()? Что же? Неужели Бог и лицо имеет и небесами ограничивается? Но никто не будет до такой степени лишен ума, чтобы утверждать это. В каком же смысле это сказано? В том же, в каком сказано: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (). Говорится здесь о видении, нам возможном, о видении умом и мыслию о Боге. Таким образом и об ангелах можно сказать, что они по своему чистому и бодрственному естеству всегда не что другое созерцают, а только Бога. Потому-то и сам (Господь) также говорит: «Отца не знает никто, кроме Сына» (). Что же? Неужели все мы находимся в неведении о Нем? Нет; только никто не знает (Отца) так, как Сын. А как и прежде многие видели Его, в доступной для них мере видения, существа же божеского не видел никто, так и ныне все мы знаем Бога, но какой Он в существе своем, того не знает никто, – только один Рожденный от Него. Знанием Он здесь называет точное созерцание и постижение, и притом такое, какое имеет Отец о Сыне. «Как Отец знает Меня , – говорит Он, – так и Я знаю Отца» ().
Смотри же, с какою полнотою выражает это евангелист. Сказав: «Бога не видел никто никогда» , он не говорит потом, что «Сын, видящий Его», явил, но представляет нечто другое, что еще полнее видения, именно: «сущий в недре Отчем» , – так как пребывание в лоне гораздо более означает, нежели видение. Кто просто – видит, тот имеет еще не совсем точное познание о видимом предмете; а кто пребывает в лоне, тот имеет полное ведение. Итак, если Отца никто не знает, кроме Сына, то ты, слыша это, не подумай, что, хотя Сын знает Отца совершеннее, чем все другие, но не знает, каков Он есть в себе; и вот для этого-то евангелист и говорит, что Сын пребывает в лоне Отца; а сам Христос вещает, что знает Отца столько же, сколько Отец Сына. Итак, кто стал бы противоречить, того спроси: знает ли Отец Сына? И он, если только не сошел с ума, конечно, ответит: да. Затем опять мы спросим: имеет ли Отец ведение о Сыне полное и видит ли ясно, что есть Сын? Конечно противник согласится и на это. А отсюда ты выведи и полное знание Сына об Отце. Сам (Сын) сказал: «Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца» (); и в другом месте: «Это не то, чтобы кто видел Отца, кроме Того, Кто есть от Бога» (). Поэтому, как я сказал, евангелист и упомянул о лоне, одним этим словом изъясняя нам все: Сродство и единство существа, нераздельное ведение и равенство власти. А иначе и Отец не мог бы иметь в лоне Своем какое-либо иное существо, да и Сын, если бы был рабом и одним из многих, не дерзнул бы пребывать в лоне Владыки; это свойственно только истинному Сыну, обладающему великим дерзновением перед Родителем и имеющему в себе нисколько не меньше (Его). Хочешь ли дознать вечность Сына? Послушай, что говорит Моисей об Отце. Спросив о том, что сказать в ответ египтянам, если они спросят, кто послал его, он получил повеление сказать: «Сущий послал меня» (). Слово: "Сущий" означает бытие постоянное, бытие безначальное, бытие в истинном и собственном смысле. То же означает и выражение: «в начале было» , изображая бытие постоянное. И это выражение употребляет здесь Иоанн именно для того, чтобы показать, что Сын существует в лоне Отца безначально и вечно. А чтобы ты, по общности наименования, не заключил, что Он один из тех, которые соделались сынами по благодати, для того здесь приложен член (о́), который и отличает Его от сынов по благодати. Если же для тебя этого не достаточно, и ты все еще склоняешься долу, то выслушай наименование, более свойственное Сыну: «единородный» . А если ты и после этого смотришь книзу, то я не откажусь употребить о Боге и человеческое выражение, – разумею лоно, только бы ты не представлял себе ничего уничиженного. Видишь ли человеколюбие и промышление Владыки? Бог допускает о Себе слова недостойные, чтобы по крайней мере таким образом ты открыл глаза и помыслил что-либо великое и высокое, – и ты все еще остаешься долу? В самом деле, скажи мне, для чего здесь упоминается лоно, понятие грубое и плотское? Для того ли, чтобы мы представляли себе Бога телом? Нет, вовсе нет, говоришь ты; для чего же? Если оно не изображает ни истинности Сына, ни того, что Бог не есть тело, то конечно изречение это брошено напрасно и без всякой нужды. Так для чего же? Я не перестану спрашивать тебя об этом. Не явно ли – для того, чтобы посредством его мы поняли именно то, что Он есть истинно Сын единородный и совечен Отцу? "Он явил" , – сказано. Что Он явил? Что «Бога не видел никто никогда» ? Что Бог един? Но это (говорили) и пророки, часто взывал и Моисей: «Господь, Бог наш, Господь един есть» (); и Исайя: «прежде Меня не было Бога и после Меня не будет» ().
3. А что же еще мы узнаем от Сына, как сущего в недрах отчих? Что узнаем от Единородного? Во-первых, что это самое составляет Его действенную силу. Потом, мы получили более ясное учение и познание о том, что Бог есть Дух и что поклоняющиеся Ему должны поклоняться духом и истиною; еще же и то, что Бога видеть невозможно, что Его не знает никто, кроме Сына, и что Он есть Отец истинного Единородного; также и все прочее, что о Нем повествуется. Само же слово: "явил" выражает учение яснейшее и очевиднейшее, которое Он передал не одним иудеям, а и всей вселенной, и которое сам исполнил. Пророкам внимали не все иудеи, а Единородному Сыну Божию покорилась и уверовала вся вселенная. Итак, исповедание означает здесь особенную ясность учения. Потому-то называется и Словом и Ангелом великого совета. Если же мы удостоены высшего и совершеннейшего учения, после того как Бог в последние дни возглаголал нам уже не только через пророков, но и через Единородного Сына, то и мы должны показать жизнь более возвышенную и достойную такой почести. Как Он снизошел к нам до того, что восхотел беседовать с нами не через рабов, а сам непосредственно, то несообразно было бы с нашей стороны не показать в себе ничего лучше прежних времен. Иудеи имели учителем Моисея, а мы самого Владыку Моисея. Итак покажем любомудрие, достойное этой почести, и не будем иметь ничего общего с землею. Он для того и принес нам учение свыше, с небес, чтобы вознести туда нашу мысль, чтобы мы сделались, по мере сил своих, подражателями своего Учителя. А как нам, скажешь, сделаться подражателями Христу? Делая все для общего блага и не ища своего. «Ибо и Христос , – сказано, – не Себе угождал, но, как написано: злословия злословящих Тебя пали на Меня» (). Никто пусть не ищет своего. А пусть, ища своего, всякий имеет в виду ближних; что – наше, то – и их. Мы одно тело и члены и части друг друга. ().
Не будем же в отношении друг ко другу, как разделенные. Пусть никто не говорит такой-то мне не друг, не родственник, не сосед; у меня нет ничего общего с ним: как мне приступить к нему? Как начать разговор? Если он и не родственник, не друг тебе, – все же он человек, одного с тобою естества, имеет одного Владыку, сораб, сожитель, – так как живет в одном с тобою мире. А если еще содержит одну веру, то вот он и член твой. Какая дружба может произвести такое единение, как сродство веры? Мы должны показывать не такую близость, не такое иметь общение между собою, как друзья с друзьями, а как члены с членами. Другого высшего дружества и общения, чем это, не найдет никто никогда. Ты так же не можешь говорить: откуда у меня близость и связь с таким-то, как не можешь сказать этого о своем брате, потому что это было бы смешно. «Все мы крестились в одно тело» , – сказано (). Для чего «в одно тело» ? Для того, чтобы не разделяться, но взаимным согласием и дружеством сохранять связь всего тела. Итак, не будем презирать друг друга, чтобы не пренебречь самих себя, – потому что сказано: «никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее» (). Для этого Бог дал нам один дом – мир этот; разделил все поровну: одно для всех возжег солнце, распростер один кров – небо; устроил одну трапезу – землю; дал и другую трапезу, которая гораздо важнее этой, но также одну: соучастники таинства знают, что я говорю; даровал всем один духовный образ рождения; у всех нас одно отечество на небесах; все пьем из одной и той же чаши. Ни богатому Он не дал ничего больше и драгоценнее, ни бедному ничего меньше и малоценнее; но всех равно призвал, и как плотские, так и духовные (блага) равно сообщил. Отчего же такое неравенство в жизни? От любостяжания и высокомерия богатых. Но, братья, да не будет впредь этого. Так как у нас есть нечто общее и необходимейшее, что соединяет нас во едино, то не будем разделяться из-за дел земных и ничтожных, – разумею богатство, бедность, плотское родство, вражду, дружество. Все это тень, еще ничтожнее и тени для тех, которые соединяются узами высшей любви. Будем же сохранять эти узы неразрывными, и никакой худой дух не сможет проникнуть в нас, чтобы разрушить такое единение. Итак, да будет оно во всех нас, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, через Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Меня с детства занимал вопрос – «Почему Бога не видно?» Почему нельзя с Ним поговорить так же, как с любым человеком? Потрогать Его, чтобы ощутить Его реальность в полной мере? Ведь именно ощущения реальности и недостает, когда слышишь многочисленные рассказы о Боге от других людей. Отсутствие ответа подрывало мою веру в Бога, и как я теперь понимаю, не случайно.
Однажды в храме я пожаловался на исповеди на свое маловерие и посетовал, что не живу в те времена, когда Господь ходил по земле, чтобы мне Его увидеть. На что батюшка справедливо заметил, что я увидел бы человека. Поэтому простое зрение вряд ли мне помогло бы. Для того, чтобы увидеть Бога, нужно что-то еще. Так что же?
С самого начала необходимо определиться с тем, что для нас означает слово «видеть». Под зрением я понимаю восприятие, которое наравне с другими нашими чувствами рождает ощущение, которое интерпретируется эмоционально и логически. К примеру, я вижу (ощущаю) красивое (ассоциативная эмоция) дерево (осмысленный образ). Основной смысл этого разбора в том, что интерпретация является неотъемлемой частью акта зрения. И даже при отсутствии физиологических препятствий искажение интерпретации приводит к ослаблению зрения (полное отсутствие интерпретации означает слепоту).
Из этого примера можно сделать вывод, что если с органами восприятия у нас все в порядке, а Бога мы не видим, значит, страдает «логика» нашего зрения. Здесь уместно вспомнить текст Священного Писания: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Это констатация факта. Сердце интерпретирует наши ощущения. Чистота – правильность интерпретации не менее важна, чем чистота самого органа восприятия (в случае чувственного зрения – глаза).
Доброе восприятие окружающего – это то, что подчас привлекает в церковной среде, интуитивно представляясь верным. Большинство обсуждаемых в церкви вопросов касается исполнения евангельских заповедей, любви к ближнему. Этим духом невольно хочется проникнуться, не вникая даже в вопрос о реальности Бога – его источника. Но тут подстерегает соблазн. Отказ от вопроса вместо поиска ответа на него – это лукавство. Думая, что для других этот вопрос не стоит, а значит, и тебе сомневаться не нужно, теряешь ту малую чистоту сердца, что имел в вопрошании, и слепнешь окончательно. На фоне внешнего благополучия естественный результат этой слепоты – еще большее сомнение в бытии Бога.
Выход я нашел в мысли, которая, как мне кажется, красной нитью пронизывает беседы , посвященные вопросу веры. Она состоит в том, что одним из важнейших аспектов на пути к вере является честное отношение к себе. Глубокое впечатление на меня произвели его последние беседы, изданные под заглавием . В них он открыто говорит не о своей непоколебимой вере в Бога, которую он не раз проявлял при других обстоятельствах, а о своих сомнениях . Предельно честно.
Не могу не вспомнить то удивление и радость, которая выразилась у меня в простой мысли, что оказывается, я не один чего-то не понимаю. Сам владыка в чем-то сомневается и ищет ответы! Причем какие-то вопросы так и остались для него неразрешенными. И он это не скрывает. Наоборот, он призывает предельно честно относиться к себе и своему опыту. Так, в молитве он на первое место ставит именно искренность. В одной из бесед он говорит: «Есть вещи, которые мы не можем повторить за святым искренне, и тогда нам нужно честно обратиться к Богу и сказать: «Господи, этот святой… знал: то, что он говорит, – истинно. Я этого не знаю». Порой будет лучше, если мы скажем: «Я не могу произнести эти слова, потому что в моих устах это прозвучит ложью». Порой можно сказать Богу: «Я прочитаю эти слова, потому что верю: в них содержится истина и, быть может, они дойдут до меня и преобразят меня внутренне». Но мы не можем читать их просто потому, что они написаны».
Последняя фраза в определенном смысле преобразила мое мировоззрение. Для меня это означало, что надо не молча, автоматически воспринимать все, что мы слышим в церкви, поскольку это произнесено с амвона (а следовательно, истинно), но, наоборот, предельно внимательно относиться к тому, что говорится и что это для нас означает. Святому праведному Алексею Мечеву принадлежат слова, созвучные этой мысли: «Чем больше человек вдумывается во все, тем ближе он к Господу».
Еще один вывод, который я тогда сделал, заключался в том, что поиск Бога – это нормально. Бог бесконечно больше человека и попытка к Нему приблизиться длится всю жизнь. И как раз остановка этого поиска должна вызывать тревогу, а честное непонимание или незнание перед Богом – показатель духовного здоровья.
В этом опыте, на мой взгляд, я уловил одно из правил христианской жизни. Нельзя уходить от вопроса, который жизнь (а на самом деле Бог) ставит перед тобой. Он для тебя нужен. И если ты пока не видишь ответа, значит, надо потрудиться найти его.
Например, для кого-то это может быть вопрос: «Как прощать ближнего?». Можно, конечно, сказать себе – «Раз сказано прощать, буду просто прощать», и попытаться выкинуть его из головы. Но если он не уходит и прощать не получается, значит, твоя мера другая, и надо все же еще поискать. И окажется, что за «прощать» порой стоит еще «оправдать». Что в самом обвинении ближнего чаще всего кроется несправедливое отношение к другому человеку и себялюбие, закрывающее от человека его собственные грехи. Что для того, чтобы прощать, надо постараться изменить себя не формально, поверхностно, чтобы соответствовать некоей норме, а в корне, бытийно.
А ведь глубокое, бытийное изменение души к Богу и есть самое главное движение человека на земле. Нельзя мимо этого проходить. Потому что по Преданию Господь сказал: «В чем Я найду вас, в том и буду судить». И еще: «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5:20). Значит, формального исполнения «нормы» недостаточно.
Но, возвращаясь к нашему вопросу, хочу вспомнить еще один удивительный отрывок одной из последних бесед владыки Антония. В нем он вспоминает, как его наставник, отец Афанасий, учил его молиться. Этот рассказ оставил у меня впечатление описания реального способа встречи с Богом. Причем одним из условий этой встречи было: «Не старайся ничего почувствовать». То есть не надо ничего себе воображать. «Тебе достаточно просто знать: Бог здесь». На мой взгляд, это еще один важнейший момент в контексте нашего вопроса. Именно экстраполяция своего опыта – замена реальных ощущений тем, что можно придумать исходя из нашего опыта, заграждает от нас реальность. Это еще один соблазн закрыть для себя вопрос, не прикладывая усилий к его решению.
Здесь важно понять, что если у тебя нет этого опыта, значит, те понятия, которыми ты обладаешь, не подходят. Например, если человек никогда не ел лайм, но ел лимон, то через лимон ему можно дать образ вкуса лайма. Однако, если после этого он станет буквально воображать себе вкус лайма через этот образ, то ошибется. Именно поэтому нельзя думать, что мы верно понимаем святых, когда читаем об опыте их богообщения. У нас просто нет для этого соответствующих понятий. К сожалению, эта ошибка часто со мной случалась, и я буквально понимал то, что слышал и читал, без рассуждения. В итоге я начинал относиться к Богу как к сказке. Это нередко заканчивалось кризисом отрицания Бога, после чего приходило понимание, что того бога, которого я отрицаю, действительно нет, Он – другой.
На этом фоне чрезвычайно важно хранить и ответственно относиться к тому малому реальному, выходящему за рамки нашей обыденности, опыту богопознания, который у нас есть. Это опыт ответа на наши молитвы, опыт таинств исповеди и причастия. Пусть он мал и трудноуловим, но он есть. Нельзя его игнорировать или насильно трактовать в рамках наших привычных понятий, просто потому, что так удобнее. Так наши суждения оказываются ложными.
Нельзя также думать, что если мы постоянно не переживаем близость Бога, значит, Его нет. Особенно, если это ощущение когда-то было. Ведь мы не перестаем верить в то, что однажды увидели, даже когда отворачиваемся и смотрим на что-то другое. Так же, когда мы поглощены мирскими заботами и не видим Бога, то это происходит потому, что мы «смотрим» в другую сторону.
В детстве для меня еще одним смущающим фактором было ощущение противоречия между наукой и религией. Только повзрослев, я понял некорректность этого противопоставления, и что даже в науке порой допускаются те же ошибки познания, о которых мы говорили выше. Речь идет об экстраполяции, которая может происходить не только в личных человеческих переживаниях, но и в сфере общечеловеческих знаний.
Проиллюстрировать это можно на следующих примерах. Так, до открытия квантовой теории и теории гравитации Эйнштейна люди экстраполировали законы ньютоновской механики на микромир и на космические масштабы. Однако оказалось, что те понятия, которые сформированы в нашей привычной среде, в масштабах метров – километров, не могут логично применяться за рамками этого диапазона. Действительно, тот факт, что импульс и координата квантового объекта микромира не могут быть точно измерены одновременно, в рамках механики Ньютона парадоксален. И только результаты экспериментов, однозначно подтверждающие квантовую теорию, заставляют нас мириться с этим абсурдом.
Несмотря на этот опыт, такая экстраполяция успешно повторяется и в других областях науки. Например, у многих не вызывает сомнений то, что если нам за годы удается производить селекцию пород, пользуясь широкими адаптационными свойствами живых организмов, это может быть легко обобщено на масштабы в несколько миллионов лет на эволюцию видов. Схожесть фаз развития живых существ как будто подтверждает эту мысль. Однако в отсутствие соответствующих экспериментальных данных превращение этой аргументированной гипотезы в парадигму свидетельствует о потере честности суждения. В результате мы получаем довольно странные выводы, основанные на домыслах, например, человек превращается в животное, мораль оказывается аспектом социальной жизни животного мира и так далее.
Потеряв здесь нравственную чуткость, мы теряем зрение и в дальнейших рассуждениях. Ответ на чисто философский (за отсутствием эксперимента) вопрос о том, чем является развитие жизни – проявлением заложенных потенций или самосозданием – будучи волюнтаристически решен в пользу последнего, начинает вдруг носить «научный» характер, приводя к «научному» атеизму.
Эти примеры показывают важность четкого понимания границ, в данном случае – границ научного знания. Наука – это логическое формулирование закономерностей, исходящее из результатов наблюдений. Поскольку наш опыт говорит о неизменности сформулированных законов, постольку наука обладает для нас предсказательной силой, в чем очевидно присутствует и аспект веры. В этом смысле наука и религия – разные области человеческого знания, которые принципиально не могут противопоставляться, поскольку они находятся как бы на разных уровнях.
В вопросе о видении Бога по аналогии важно правильно осознавать границы понятий, присущих человеческому миру. Действительно, то, что мы знаем о Боге, не укладывается в эти рамки. Например, догмат о Троице, постулат о том, что человек свободен, но при этом ничего не происходит без воли Бога. Ясно, что речь здесь не идет о «масштабе», как в вопросах науки.
На память приходит замечательный отрывок из книги «Человек в поисках смысла». Он писал, что свобода человека не может быть понята на уровне обусловленности его психики. Она лежит на другом, высшем уровне. В качестве аналогии он рассматривал проекции обычного стакана на двумерные плоскости. В зависимости от выбранной проекции, горизонтальной или вертикальной, мы получим круг или прямоугольник. Эти фигуры никак не сводятся одна к другой и в определенном смысле противоречат друг другу. То же утверждение, что стакан – открытая фигура, вообще невозможно получить из проекций, так как и круг, и прямоугольник – фигуры замкнутые.
На мой взгляд, этот пример может служить аналогией соотношения человеческого мира и Бога. То, что нам открывается о Боге в церкви – правда. Но эта правда о мире, включающем наш мир в себя и качественно большем его. Часть его нам пока недоступна. Поэтому когда из опыта людей, приблизившихся к Богу, мы узнаем, что Бог знает и прошлое, и настоящее, и будущее, это вовсе не значит, что все детерминировано. И не противоречит человеческой свободе. В наших понятиях это означает, что Бог существует в более высоком измерении и смотрит на наш мир как бы снаружи. И оттуда Он видит сразу все моменты бытия, поэтому для Него и «один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8).
Именно идея замкнутости нашего мира тем, что доступно нашему восприятию, препятствует осознанию ощущения Бога. Противопоставить ей можно идею принципиальной открытости нашего мира по отношению к полноте всего существующего. Аналогию в науке здесь можно провести с общепринятым современным представлением о существовании черной материи, недоступной пока нашему наблюдению. Стоит, однако, помнить, что это образ. Мне думается, что наука, философия и религия оказываются гранями единого целого лишь в полноте знаний о мире.
Не стоит забывать, что и наше антропологическое восприятие Бога – условно. «Бог есть дух» (Ин. 4:24). И в этом плане нам должно быть еще сложнее Его увидеть, чем муравью увидеть человека и понять, что он видит. Да и сама попытка увидеть Его как нечто внешнее, объективировать Бога, ошибочна. Он есть везде, и в нас.
Последнее, на чем хотелось бы остановиться, это на субъективности нашего взгляда. С точки зрения психологии каждый человек живет в мире, который в определенном смысле придумал он сам. Этот мир может быть больше или меньше связан с реальностью. Потеря связи с реальностью называется психической болезнью. В то же время максимально полная связь с реальностью – это обожение, поскольку «Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий» (Исх. 3:14).
Обожение – это то, что задано в качестве цели каждому человеку. Но видение настоящей реальности нам может быть просто непосильно. С этой реальностью нашего мира мы отчасти соприкасаемся в скорбях. Именно с этим может быть связано ощущение присутствия Божьего в нашей жизни, которое мы можем ощутить в трудные минуты, и которое подчас ускользает от нас в созданном нами субъективном мире благополучия.
Подводя краткий итог разбору поставленного вопроса, можно предположить, что путь к видению Бога – это честное отношение к себе и окружающему, осознание соотношения между собой и Богом, и деятельный поиск этого видения. Сказано: «Ищите и обрящете» (Мф. 7:7). Уверен, что как и все слова Евангелия, это просто констатация факта.
Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?
И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего.
Е Иоанна 4:11,12,20,21
Мнение Бога однозначно: мы должны любить всех христиан. Иисус ожидает, что Его любовь мы будем являть всем. Только так можно доказать, что мы любим Бога. Насколько любите всех братьев вы? Испытывайте свою любовь, проверяйте её, возрастайте в ней, чтобы, придя к Иисусу, услышать: "..Добрый и верный раб!., войди в радость Господина твоего" (Матфея 25:21). Не дай Бог, чтобы кто-то из нас услышал: "Я никогда не знал тебя" (см.: Матфея 7:23).
Невозможно христианам пребывать в ссоре или обижаться на кого-то, а непрощение я вообще считаю отступничеством. Поэтому проверьте своё сердце, наполнено ли оно любовью Божьей? Начните возрастать в любви.
Иисус стал Господом господ у Царём царей, потому что умел любить. Он много возлюбил и потому смог отдать Свою жизнь. Своей любовью Он приобрёл все человечество. Вы не будете иметь больше, чем ваша любовь. Вы не пойдёте дальше и не подниметесь выше, чем ваша любовь. Насколько велика и высока ваша любовь, настолько будете велики и высоки вы.
Итак, шаги возрастания в любви к христианам. Шаг первый. Начните получать удовлетворение и радость от того, что встречаетесь со своим братом или сестрой во Христе.
Раньше у меня была проблема: когда я встречался с членами своей церкви, мне было очень радостно, но, встречаясь с христианами из других церквей, я не испытывал такой радости. Мне понадобилось некоторое время, чтобы убрать это из своей жизни и научиться видеть Иисуса Христа в каждом человеке.
Начните развивать любовь к братьям и сёстрам, получая наслаждение от того, что Иисус живёт в них и даёт вам дополнительную возможность общаться с Ним через этих людей. Начните радоваться встрече с любым христианином, научитесь получать радость от взаимного присутствия.
Шаг второй. Старайтесь не замечать ошибок и недостатков других христиан. Если вы будете постоянно сосредоточены на этих ошибках и недостатках,
они "перекроют" вашу любовь. Божья любовь безусловна. Он любит нас
такими, какие мы есть, следовательно, и мы не должны фокусироваться на недостатках и слабостях людей. Научитесь видеть их такими, какими их видит Бог. Лучше молиться за них, чем осуждать их. Бог никогда не вспоминает о наших грехах, Он видит нас совершенными во Христе Иисусе. Научитесь видеть в людях то лучшее, что есть в них от Бога.
Шаг третий. Примите решение не распространять о своих братьях и сестрах сплетни - То, что не является правдой. Отказывайтесь распространять слухи или говорить ложь за спиной ваших братьев и сестёр. Не осуждайте, а помогите Им избавиться от своих недостатков и слабостей.
Шаг четвёртый. Всегда ищите способ, как стать благословением для людей, особенно для братцев и сестёр. Подумайте, что вы можете сделать, чтобы улучшить их настроение, чтобы поднять каждого из них, помочь им? Сделайте все возможное, чтобы они чувствовали себя хорошо. Всегда ищите способы, как ободрять людей.
Итак, четыре шага возрастания в любви к ближним - христианам:
научитесь получать удовольствие, удовлетворение и радость от того, что видите христианина и общаетесь с НИМ;
научитесь прощать обиды, не замечать и забывать все неправильные слова и поступки людей по отношению к вам;
откажитесь распространять сплетни и говорить ложь о своих братьях и сестрах во Христе;
ищите возможность ежедневно ободрять своих братьев и сестёр, поднимать и поощрять их.
Если непросто любить христиан, то как же возрастать в любви к неверующим? Ведь их жизнь - это сплошная тьма, к которой нам, христианам, даже прикасаться не хочется. Хочу заметить: Бог не делает различия между верующими и неверующими. Он любит всех нас одинаково. Он послал Своего Сына на землю, чтобы спасти грешников, живущих в миру.
История земной жизни Иисуса Христа свидетельствует о Его великой любви к самым отверженным людям общества. Именно с ними Он проводил больше всего времени, именно им являл Свои чудеса и знамения. Мы должны уподобиться Ему в этой любви. Иначе как нам спасти этот мир? Вспомните, Иисус умер за нас, когда мы все были ещё грешниками (см: Римлянам 5:8).
Как велик уровень Христовой любви! Он так возлюбил неверующих, что даже смерть не смогла победить и разрушить эту любовь. Вы, конечно, можете возразить, что совсем непросто любить этих неверующих. Они так неблагодарны, что просто невозможно любить их. Все дело в том, что вы пытаетесь любить их своими силами. Позвольте Богу вести вас, и тогда проблема перестанет существовать.
Если Бог любит мир и людей, давайте уподобляться Ему в любви, тогда мы будем получать удовольствие и удовлетворение от этого. Давайте научимся получать радость от того, что мы отдаём свою жизнь спасению наркоманов, алкоголиков, бомжей и им подобных. Пусть спасение грешников станет действительно радостью и ликованием для вас.
Любовь должна стать для нас практическим занятием, образом, смыслом и целью нашей жизни. Это станет возможным и очень лёгким для нас, если мы будем понимать глубину слов Иисуса Христа, Его заповедей и Его жизни.
Как же практически любить "нелюбимых" неверующих?
Позвольте голоду, жажде увидеть Бог не делает спасение неверующих поглотить вас, наполнить всю вашу жизнь, жажда спасать неспасённых, видеть их изменение, действие спасения в их жизни должны быть движущей силой для вашей любви. Если у вас действительно есть желание видеть неспасённых спасёнными, то это желание покроет вашу нелюбовь к этим людям. Благодаря этому желанию вы сможете принять и любить их. Всегда помните, что до спасения мы были не менее грешим, чем они.
Иисус не просто спас вас, Он умер за вас, когда вы ещё были недостойны и отвратительны. Желание видеть спасение неспасённых откроет ваше сердце для любви к этим людям.
Первый шаг возрастания в любви к неверующим - жажда спасти их, желание видеть спасение неспасённых. Иисус любил Иерусалим, хотя тот отверг Иисуса. Христос плакал об этом городе, ходатайствовал о нем. Но Иерусалим не только отверг Иисуса, он распял Его.
Давайте будем любить мир, за который умер Иисус, желать спасения грешных, молиться и ходатайствовать за неспасённых, взывать за них в молитве, чтобы Бог помиловал и спас их.
Второй шаг - жертва за неверующих. Павел вынужден был убежать из Иерусалима, из своего города, от своего народа, который побивал его камнями, желая предать его смерти. Он претерпел больше неприятностей от своего народа, чем от кого бы то ни было (даже больше, чем от язычников). Но все равно он сказал:
Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом,
Иногда нас заводит в тупик необходимость верить в Бога. Именно верить, а не знать.
Ведь мы знаем, по крайней мере нам так кажется, что мир вокруг нас реален. Мы знаем что дождь мокрый, а снег холодный. Мы знаем, что цветы пахнут, а иголки кактуса колются. Все это есть наш опыт, и мы ни капли не сомневаемся в его реальности. Но почему самое главное что у нас должно быть в жизни - Бог - является объектом именно веры, а не знания. Может быть было бы гораздо проще, чтобы мы не строили свои догадки о Его Бытии, а имели непосредственное о нем ведение.
Ведь что стоит Всемогущему Богу сделать так, чтобы Его Бытие было видно и понятно всему сущему, на каждом уровне жизни каждого ее члена, чтобы, насколько возможно, Бог был бы виден, осязаем, и понят. Чтобы был возможен диалог с Ним лицом к Лицу, чтобы понятны были цели, и задачи жизни каждого. Ведь сколько бы проблем решились в этом мире, как легко было бы жить человечеству, под прямым управлением не политической элиты, не аристократии, или правильнее сказать бизнес-кратии, а самого Бога.
Как было бы хорошо, когда причинно-следственная связь между нравственным качеством жизни и посмертной участью была всем понятна и очевидна. Чтобы в больнице жизни нас бы выхаживал сам Господь Бог. Почему именно вера, догадка, интуиция, должна стоять на месте того, что в первую очередь должно быть очевидным и осязаемым.
Но, представим, что все так и случилось. Бог стал видим, с Ним можно общаться лицом к Лицу. А главное это то, что адские муки грешников стали проецироваться на левую сторону небосвода, а блаженство праведников - на правую. Теперь все стало на свои места. Изменились бы люди от этого? Нет, они бы стали еще хуже. Намного хуже.
Когда мы хотим попасть в какое-то красивое, надежное, и, главное, сытное место, мы готовы за это место бороться. В данном случае орудием борьбы стали бы «добрые дела». Мы бы ложились костьми, завоёвывая себе рай, но никто, и никогда, туда войти не смог бы. По той причине, что видя то, « …что уготовал Бог любящим его», мы бы однозначно все начали стремится не к Богу, а к Божьему. Не к Цели, а к тому, что лежит вокруг нее, и так никогда бы и не попали в Цель. Слишком велик был бы соблазн вкушения благ, слишком велико было бы вожделение богатства Бога. Да, мы ни не минуту не сомневаясь, променяли бы все что имеем, да и саму жизнь нашу отдали за то, чтобы получить это Царство.
Даже если бы мы и этого Царства не видели, то сама красота Бога пленила бы нас своим величием, и мы бы все равно попали в ту же ловушку. Эта ловушка не дала бы возможности нам измениться. Внутри мы бы остались теми же сластолюбивыми и самолюбивыми эгоистами, только с более высокими запросами.
Научиться любить Бога по-настоящему, искренне, от всего сердца можно не потому что Он Могуществен, Богат и Красив, а потому что Он есть Истина, Правда, и Любовь. Мы должны научиться любить Бога в Его Распятии, в Его немощи, в Его позоре, в Его презрении от мира, в Его беспомощности и униженности. При этом получая за эту любовь не блага, а презрение, унижение, страдания, и даже саму смерть. Мы должны научится жить в состоянии презрения от мира, от людей неверующих, под их насмешками, уколами, упреками ради нашей веры. Только любя вопреки всему, человек может изменить себя, и стать достойным Тех благ, которые Бог уготовал любящим Его.
Принца, красивого, богатого, знатного, может каждый полюбить. Но вот полюбить его в состоянии бомжа, неопрятного, униженного, бедного, жалкого, за то что у него чистая и красивая душа, способен далеко не каждый. В нашем мире Бог это Принц, переодетый в нищего просителя нашей любви. И от того что мы даем ему милостыню, мы не становимся богатыми земным благами. От того что его осчастливим кружкой воды, наши проблемы не решаются. Мы учимся любить вопреки всему. И только тогда, когда наша любовь будет не рады выгоды, не ради получения Небесных Благ, а ради Самой Любви, мы можем надеяться на то, что будем жить там, где и должны пребывать друзья Бога. В Его небесных чертогах.
